Крапива взяла котелок, но даже не посмотрела в него. Она выглядела очень задумчивой. Постояла секунд пять, глядя в землю, потом подняла свои серые глаза на меня и пристально глядя спросила:

— А мной ты можешь управлять, как этой медведицей?

— Не знаю. Это первое, что я подумал. Не про тебя конкретно, а про человека в принципе. Но экспериментировать на тебя без твоего одобрения я не буду.

— Давай прямо сейчас и проверим.

— Ты уверена? Тебе не обязательно на это соглашаться. Да и у меня нет идеи тебя так контролировать.

— Я не смогу спокойно жить, если не буду знать, чего от тебя ждать.

— Ладно.

Я поставил котелок с водой на землю и задействовав Восприятие сконцентрировался на теле Крапивы. Я стал чувствовать её внутренние органы, мышцы, фасциальные связи. Крапива держала котелок с ягодами в левой руке, поэтому я сконцентрировался на бицепсе правой. Экспериментировать на сердечной мышце мне казалось глупым. Я послал импульс в нервы, чтобы заставить мышцы на руке сократиться. Получилось, но было намного сложнее, чем с медведем. Пришлось приложить абсолютно все силы, чтобы хоть немного вызвать изменение в напряжении нерва руки. Рука несильно дёрнулась и согнулась.

— Чёрт, — вырвалось у Крапивы.

— Подожди. Это ещё не всё. Сейчас я попробую дать тебе приказ, посмотрим, получится или нет, — Крапива промолчала, продолжая настороженно следить за мной своими глазищами.

Я напрягся, посылая импульс Крапиве сесть. Но наткнулся на то, что иначе как волей нельзя было назвать. Если медведи реагировали так, будто только и ждали моего приказа, то организм Крапивы был под контролем её собственной воли, или, имперским языком, тонгера. То есть моей воле она не подчинялась абсолютно. Я мог только вызвать изменение в её теле с помощью чего-то типа телекинеза, и то с огромным трудом. А вот отдать приказ, который будет беспрекословно выполнен, не получалось в принципе. Воля Крапивы спокойно блокировала моё давление.

— У тебя кровь из носа течёт.

— Отлично!

— Что отличного? — удивилась Крапива.

— У меня течёт кровь, когда я перенапрягаюсь или чересчур сильно задействую сверхспособности. Я старался изо всех сил заставить тебя сесть, но твоя воля мне не поддавалась ни на миллиметр. Я могу только на физическом уровне воздействовать на твоё тело: там мышцу дёрнуть или нажать на что-то, но это другое. Это телекинез. А вот манипулировать тобой так же, как животными вообще не получается. Они мне подчиняются так, будто всю жизнь ждали моих приказов. А ты вообще не поддаёшься. И я даже рад этому. Не готов к обладанию такой способностью. Это из меня монстра сделает.

— А телекинез, значит, монстра не сделает. Кстати, я насчёт сесть так и подумала. Оказывается, угадала.

— Прикольно. В общем, воля твоя сильнее внешнего воздействия. Моего во всяком случае.

— Это радует.

— Ну, а ты? Что-то раскопала в глубинах своего разума?

— Ничего такого, что хочу с тобой обсудить.

— Но хоть что-то скажи. Интересно же.

Крапива немного задумалась.

— Ты знаешь, я могу сказать так: у меня появились подозрения, что ты не совсем неправ. И я буду продолжать дальше работать над своей памятью. Твои методы дают результат. Но пока это всё ещё не очень точно. Сейчас мне действительно нечего тебе сказать. Как столкнусь с чем-то, что стоит проверить, тогда спрошу. А пока у меня немного другой вопрос.

— Какой?

— Что мы будем есть и когда?

— Гречку с тушёнкой, а насчёт, когда — надо разобраться с печкой. Я сейчас этим займусь. Ну, у тебя ещё есть ежевика. Если не хочешь, то я помогу с ней разобраться! — я протянул руку к котелку.

— Э! Нет! Это моё! — девушка отдёрнула от меня руку с котелком и впервые за долгое время улыбнулась.

Я просто улыбнулся в ответ и пошёл смотреть, что там с печкой.

С печкой всё было непонятно. Во-первых, она была забита старой золой, во-вторых, там было две камеры для горения, а зачем и почему — непонятно, в-третьих, нужны были дрова.

Я выгреб из неё весь мусор. Тут пригодился совок на длинной ручке, им было удобно чистить печь от золы. Потом походил по окрестностям с топором и наломал сухостоя. Топор не пригодился. Как и мачете при встрече с медведями. Но я, блин, по лесу хожу. Имею право ходить с топором. Йа, типа, лесник… Притащил несколько стволов к дому и там уже либо ломал, либо рубил это всё на полуметровые куски.

Итак, печь чистая, дрова есть, надо поджигать. О предназначении нижней камеры догадался, когда увидел, что она отделена от верхней решёткой. Получается, вниз через решётку сыпется зола, а вверх идёт воздух, который способствует горению. Прикольно. Напихал дров и бумаги, плеснул жидкости для розжига, поджёг спичкой. Загорелось. Горело всё как-то неохотно, и дым почти весь шёл в дом. Блин, такая печь нахрен не нужна. Можно запросто угореть. Но не должно же быть так… Может, что-то упустил. Стал рассматривать печь с разных сторон и увидел то, на что не обращал внимания. В трубе на высоте чуть выше человеческого роста была сделана горизонтальная заслонка, которая выдвигалась. Сейчас она была задвинута, полностью перекрывая движение воздуха и дыма по трубе. Я выдвинул её наполовину, пламя тут же загудело ровнее, а дым пошёл в трубу. Я мысленно пожал себе руку и поздравил с достижением звания «оператор печи обыкновенной».

Как готовить? Тут всё оказалось тоже не очень сложно. На верхней поверхности печи была вделана металлическая плита, очевидно для нагревания на ней посуды. В эту плиту были вмонтированы кольца, которые можно было убрать, и тогда появлялось отверстие внутрь камеры горения. Чем больше колец уберёшь, тем шире отверстие. То есть можно греть, поставив котелок на плиту, а можно поставив на огонь. Отлично. С этим разобрались.

В итоге я всё-таки приготовил гречневую кашу с тушёнкой. Хорошо, соль не забыл взять.

Пока каша готовилась, я сбегал с другими котелками за водой к ручью и заодно весь ополоснулся. Больше животные мне не попадались. Вернулся наверх к дому свежий и голодный. Всё это время Крапива сидела на раскладном кресле. Она его поставила спиной ко мне, поэтому я не мог увидеть, сидела она с закрытыми глазами или с открытыми. Проверить, вспоминает она или просто отдыхает, я не мог.

— Крапива, пошли есть! Всё готово! — позвал