Сибилла почувствовала, что вода в ванне начала остывать.

Моргнув, она облегченно заметила, что мерцание на кроватном покрывале исчезло и полог больше не шевелится.

Резко поднявшись из воды, что вызвало множество брызг, Сибилла потянулась за халатом. Наконец она выбралась из ванны и, завернув влажное тело в стеганый шелк, подпоясалась потуже.

Итак, Джулиану Гриффину известен факт неблагородного происхождения Амиции Фокс… Это плохо, никуда не годится, но не совсем уж неожиданно, по крайней мере с того момента, как Гриффин обмолвился, что собирал сведения во Франции. Возможно, самым обнадеживающим в текущей ситуации было то, что сам Джулиан сейчас находится в замке, занимаясь проведением этого нелепого расследования. Возможно, ему не известно все до конца. Возможно, ей удастся убедить Гриффина в своей честности… Возможно… Возможно… И ничего конкретного.

Да… Но он полон решимости разузнать что-то большее и непременно сопоставит новые факты с тем, что ему уже известно сейчас. А Гриффин не производил впечатления глупца.

Вздохнув, Сибилла опустила голову и принялась перебирать платья, висящие в гардеробе. Наконец было выбрано серовато-зеленое с широкой юбкой: такое платье прекрасно подходило для верховой езды.

Наступает финальная часть большой и сложной игры, и Сибилле требовалось включить весь свой ум и изобретательность, чтобы попытаться спасти Фолстоу. Это была ее последняя надежда.

Фолстоу должен остаться за ней!

Аккуратно заперев досье в собственный сундук, Джулиан заглянул в гостевую комнату, где расположились Люси и Маррин. Он появился как раз вовремя: пришла пора вынуть дочь из кроватки. Как правило, она просыпалась легко, улыбаясь, производя слабое шуршание, словно маленький голубь. Нянька, готовая прийти на помощь, приблизилась к хозяину, но тот жестом приказал ей отойти в сторону.

— Она, должно быть, мокрая, милорд, — проворчала Маррин. — Позвольте, я ей хоть пеленки поменяю, пока она вам рукав не запачкала.

— Она сухая, — мягко возразил Джулиан, — пеленки могут и подождать. — Гриффин уселся, держа на руках Люси, на низкое кресло-качалку, по всей видимости нуждаясь в близости ребенка, чтобы развеять кислое настроение, возникшее после первой официальной встречи с Сибиллой Фокс.

— С моей стороны было дерзостью спрашивать, как прошло все дело, — тихо произнесла любопытная Маррин с надеждой, что получит ответ. Впрочем, это нисколько не мешало ей деловито перебирать в сундуке белье Люси. Она приостановилась и взглянула на хозяина через плечо.

— С того времени, как твое будущее зависит от этого дела так же, как и мое, все прошло лучше, чем по крайней мере я ожидал. — Джулиан посадил Люси на колено и погладил рукой ее невероятно шелковистые волосы. Как же мягок и нежен был затылок малышки! Он никогда не смог бы смириться с тем, чтобы расстаться с этим драгоценным крохотным созданием.

Маррин прекратила сортировать подгузники и с интересом смотрела на Гриффина с полной охапкой белья в руках. Теперь ее брови спрятались под капюшоном.

— Стало быть, вы ее сегодня арестуете?

— Зачем? — Джулиан нахмурился и отрицательно покачал головой. — Пока у меня еще нет убедительных доказательств для того, чтобы обосновать подозрения короля. Их сбор нужно осуществлять не торопясь, дабы не пробудить гнев леди Фокс раньше времени. Хотя у меня достаточно неопровержимых сведений, торопиться не стоит. — Посвящать служанку в «прелести» первой ночи, проведенной в Фолстоу, ему не хотелось. — Скажу только, что сейчас мы полностью в ее власти.

Служанка лишь хмыкнула в ответ и снова принялась перекладывать одежду Люси.

Повернув дочь так, что теперь она полулежала на его груди, Джулиан повнимательнее рассмотрел выделенное помещение, восхищаясь его архитектурой и изысканностью мебели, несмотря на то что комната предназначалась для гостей.

— Прекрасная спальня, не так ли? — заметил он, не ожидая, впрочем, от няньки никакого ответа, поскольку та хранила молчание уже не меньше четверти часа, однако Маррин оставила свое занятие и оценивающе пробежала взглядом по комнате.

— Думаю, это помещение маловато. Леди Люси могла бы претендовать на что-нибудь более удобное, находясь под семейным кровом. — Маррин обернулась к Джулиану. — Как вы считаете, милорд, в этом доме есть кто-нибудь, годящийся на роль няньки?

— Едва ли, — пожал плечами Джулиан. — В замке Фолстоу нет младенцев уже много лет, насколько мне известно.

Засопев, нянька снова вернулась к привычной для нее домашней работе, вытаскивая свежее платье и длинный хлопковый подгузник, и, выложив их заранее на крышку сундука, подошла к креслу, на котором сидели Гриффин с Люси.

— В конце концов, это не важно. Выбрать подходящую комнату и отдать ее нам, разве на это нужно много времени? — Она протянула руки к девочке, и в тот же момент Джулиан почувствовал, что его колени стали влажными.

Вездесущая Маррин тут же выхватила у него ребенка и, прижав к себе, ласково прикоснулась указательным пальцем к носу Люси.

— Возможно, его светлость, — она покосилась на Гриффина, — когда-нибудь прикажет отделать для нас покои белоснежным мрамором. Вам бы понравилось, миледи Люси? А потом вы станете настоящей принцессой замка Фолстоу, — весело просюсюкала нянька. Пройдя обратно с ребенком на руках, она снова передала Люси отцу.

Джулиан слегка нахмурился: его несколько покоробила мысль, что Маррин уже подбирает апартаменты себе и его дочери. Нет, он вовсе не чувствовал, что король совершил ошибку, отправив его сюда. Если Гриффин прав в своих предположениях, основанных на исчерпывающем расследовании дела Амиции Фокс и ее семейства, то без лишней скромности он может считать себя вершителем правосудия, искореняющим зло, выявляющим ложь и измену!

Но с другой стороны, ему придется выселить женщину из собственного дома, хотя она сама не совершила ничего противозаконного! Женщину, которая правила замком с умением и отвагой, каким бы позавидовало большинство мужчин. Женщину, которая даже сейчас вела себя, отстаивая собственные права, как воительница, как мудрый монарх и даже как колдунья.

Гриффину, как никому, было известно, что ни одна война не обходится без жертв и во имя благих целей подчас жестоко уничтожаются невинные души. Закон есть закон! Он, Джулиан, должник Эдуарда и обязан платить по счетам.

В конце концов, Люси достойна такого дома, как Фолстоу, это лучшее, что он когда-либо сможет ей дать. О какой-то пылкой и романтической любви к Кейтлин не могло идти и речи, женитьба на ней была лишь формальностью. Однако этому чувству предстояло расцвести стократно нежным и пышным цветом ради Люси Гриффин, составляющей основу мироздания и смысл жизни.

Джулиан поднялся с кресла, предоставив няньке право взять ребенка на руки, и в твердом желании отобедать направился прямиком в главный зал. Гриффин нисколько не сомневался, что за остаток этого дня не удостоится даже мимолетного взгляда Сибиллы Фокс, и это, как находил сам Джулиан, нисколько не должно было его расстроить.