Нет, она в это не верила. Вот просто не верила и все.

Лопесу было сорок восемь лет, он попал в семинарию, когда ему было тридцать. Не поздновато ли для священника?

Флорес – или как его там звать? – прошел рукоположение в двадцать два года, а третий парень, отец Фримен, в двадцать четыре года.

Но Лопес – Чали Лопес с печальными и правдивыми глазами – несколько лет профессионально занимался боксом. Боксер второго полусреднего веса, отметила Ева, с послужным списком из двадцати двух побед, шесть из них – нокаутом. Ни браков, – а это им не возбраняется до посвящения в сан священника – ни официально зарегистрированных сожительств.

В его трудовых записях был небольшой перерыв. Примерно три года между выходом из боксерской гильдии и поступлением в семинарию. Надо будет этот пробел заполнить.

Ева начала проверять Ортицев с Розы О'Доннелл и прошла через свой список членов многочисленного семейства, присутствовавших на заупокойной службе. Кое-что ее зацепило, но ничего неожиданного. Когда имеешь дело с такой громадной семьей, может выплыть все что угодно.

Для чего люди заводят такие большие семьи? Что они делают со всеми этими двоюродными братьями и сестрами, тетями, дядями, племянницами и племянниками? Их же надо хотя бы всех запомнить и не перепутать!

Как они ухитряются остаться в живых после своих семейных сборищ?

Итак, что мы имеем? На все семейство Ортицев лишь пара нападений – без присуждения сроков. Один угон автомобиля, короткий срок. Несколько приводов за употребление и другие мелкие правонарушения, типичные для несовершеннолетних. Несколько опечатанных досье. Ничего, если понадобится, их можно и распечатать.

Были среди них и жертвы преступлений. Ограбление, нападение, два изнасилования и целая куча домашних неурядиц. Разводы, смерти, уйма рождений…

Ева отъехала в кресле от стола и вскинула на него ноги.

Никакой связи с Флоресом, если не считать того, что он был их приходским священником. Впрочем, размышляла Ева, Флорес не был точкой пересечения. Ею был Лино или как там его звали на самом деле. Тот, кто занял место Флореса.

Хорошо бы зубные снимки это подтвердили. Впрочем, в глубине души Ева не сомневалась, что так оно и будет. Согласно документам Флорес подал прошение о переводе в этот приход – в этот конкретный приход! – в ноябре пятьдесят третьего.

Ты бежал, Лино, или возвращался домой? Вот на какой вопрос предстояло дать ответ. Кто-то тебя узнал? Кто-то из живущих здесь или приехавших в гости? Кому-то ты был настолько небезразличен, кого-то ты так разозлил, что тебя казнили прямо в церкви?

Что же ты сделал? Кого так разозлил, предал, может быть, убил?

«И так долготерпев, получил обещанное».

Чего ты так долго ждал, Лино? Что тебе было обещано за долгое терпение?

– Это подделка, – объявил Рорк из соседнего кабинета.

– Что?

– Удостоверение. Это подделка. Но это ты и без меня знала, так что я не понимаю, зачем ты заставила меня потратить на него столько времени.

– Подтверждение всегда приятно.

Он окинул ее холодным взглядом, подошел и сел на край стола.

– Ну, радуйся, подтверждение у тебя есть. Хорошая работа, дорогая. Далеко не самая лучшая, но и не состряпана кое-как. Флорес доложил об утере удостоверения, подал заявку на новое.

– Когда именно?

– Октябрь пятьдесят третьего.

– За месяц до того, как запросил перевода в приход святого Кристобаля. – Ева стукнула Рорка кулаком по колену. – Я так и знала!

– О чем я и говорил. Заявитель предъявил новое фото, а также копии всех необходимых документов. Довольно распространенный способ подмены.

– Отпечатки?

– Ну что ж, именно с этого места и начинается дороговизна. Надо подмазать нужных людей или иметь, как ты говоришь, серьезные навыки хакерства, а также незарегистрированное оборудование. Отпечатки пальцев приходится изымать вплоть до самого рождения, подменять их своими. На всех этапах, если уж хочешь сделать дело на совесть. Он свое дело сделал на совесть. Именно на отпечатках сыплется большинство мошенников. Если удается подменить незаметно, дальше это уже ты, не так ли? В своей новой шкуре.

Ева нахмурилась, услышав эти слова.

– И сколько фальшивых удостоверений ты обеспечил или использовал сам в своей сомнительной карьере?

Рорк улыбнулся в ответ.

– Для молодого парня, владеющего навыками и умеющего держать язык за зубами, это неплохой способ заработать на жизнь, но это нельзя назвать делом моей жизни.

– Ну а сами-то пальчики прокачал? – не выдержала Ева.

– Да, пальчики я прокачал. Система отвечает, что это Флорес. Это значит, что он залез глубже и взломал базу данных, чтобы их подменить. Или заплатил кому-то за взлом. Все остальное – довольно-таки стандартная процедура подмены удостоверения личности.

– Было бы глупо сэкономить пару центов, а потом засыпаться.

– Но он не только подменил удостоверение, он и лицо себе сменил, а это стоит дорого, это хлопотно, да и времени требует. Долгий путь.

– Да, это обязательство на всю жизнь. – Ева вскочила, ей захотелось пройтись, да и думать легче было на ходу.

– Пойти на такое и так надолго означает отказ от самого себя, не так ли? От своего имени, лица, связей. Приходится в буквальном смысле снимать с себя кожу и надевать чужую. Да, ты права, это обязательство на всю жизнь. Может, твой труп хотел начать с нуля? Жизнь с чистого листа.

– Нет, он хотел не просто начать с нуля. Я думаю, он вернулся сюда, в Нью-Йорк, именно в этот район, с особой целью. Он выбрал это место, потому что оно ему знакомо. Он прятался, поэтому ему надо было изменить внешность. И он был терпелив. – Ева помолчала, припоминая, и процитировала: – «И так долготерпев, получил обещанное».

– Вот как?

– Я думаю, терпеливых часто давят по дороге в землю обетованную, но Библия говорит, что это не так. У него эта фраза в Библии была подчеркнута. И еще одна… – Ева вернулась к столу, наизусть она не помнила. – «Богатство и слава у меня, сокровище непогибающее и правда».

– Обещание денег, уважения и статуса, – задумчиво проговорил Рорк. – Да, все это вписывается. И кое-кто ради этого пойдет на убийство и будет ждать, сколько придется. Приятно пройтись по знакомым кварталам, пока ждешь. Может, даже получаешь подзарядку, встречая знакомых и понимая, что им тебя нипочем не узнать.

Ева прищурилась.

– Люди рассказывают священникам о себе, так? Выкладывают свое личное, тайное… Вот это кайф, а?

– Я знал одного парня, он выдавал себя за священника.

– Зачем?

– Аферы. Ты верно подметила: в церкви люди исповедуются в грехах, а это очень удобно для шантажа, кроме того, в церкви регулярно пускают по кругу тарелку для пожертвований. Лично мне такой ход не нравится.