Эвелин открыла рот от изумления, что явно доставило Томасу Айвору удовольствие.

— Я вас удивил?

Эвелин была настолько потрясена, что сказала то, что думала.

— Я… Вы… просто трудно вообразить вас в роли… в таком союзе, — заикаясь, выдавила она.

— Каждый имеет свой собственный опыт, — с оттенком горечи сказал Айвор, и Эвелин вдруг с ужасом представила, что он задаст ей вопрос о ее собственном опыте. Она предпочитала не вспоминать о Грегори Тернере, своем первом мужчине. Да и ее скромный любовный опыт вряд ли был интересен Томасу Айвору.

— Вы любили ее? — спросила она неожиданно для себя.

— Я был польщен вниманием очень привлекательной, интеллигентной и зрелой женщины, — объяснил он, уклоняясь от прямого ответа.

Эвелин облизала пересохшие губы.

— Вы часто видели свою дочь? — вернула она разговор в более безопасное русло.

— Нет. Только совсем младенцем. Кристина так решила. Она не хотела никакой финансовой поддержки с моей стороны и взамен требовала, чтобы я не вмешивался в ее жизнь и в жизнь ребенка. — Томас Айвор пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Эвелин. — Мне было восемнадцать… Что я тогда понимал? К тому же у меня не было денег, и впереди было четыре года учебы. Я не был готов к отцовству…

Сказанного было более чем достаточно. Эвелин поняла, что позиция юного Томаса была в то время абсолютно беспечной и безответственной.

— А что здесь делает Сандра сейчас? Что-нибудь случилось с ее матерью?

— Нет. Просто она решила, что настало время найти своего отца. После спора с Кристиной она сбежала из дома, придумала хитрый план, стащила деньги на билет и на прошлой неделе постучалась в мою дверь.

— Боже! — Прыжок из окна второго этажа доказывал, что Сандра всегда готова рисковать.

— Мы с Кристиной по телефону все обсудили и решили: пусть она останется здесь на какое-то время, насколько позволят ее школьные дела. Литература — один из ее любимых предметов, и Сандра будет посещать ваши лекции, поэтому я решил рассказать вам ее историю.

— Сплетничаете обо мне, папа? — Сандра скользнула в дверь, держа в руках полный поднос, и поставила его на узорчатый чайный столик.

— О ком же еще? Ты позаботилась о том, чтобы вокруг тебя кипели страсти. — Взглянув на поднос, Томас Айвор недоуменно поднял брови. — Три чашки? Не надейся, Сандра! Если ты не отправишься в свою комнату прямо сейчас, придется добавить еще полчаса к переписыванию упражнений.

— Но, папа, я потратила уйму времени на помощь мисс Лентон. Можно за хорошее поведение и уменьшить наказание… — Сандра, увидев изумление на лице Эвелин, заметно покраснела и сдалась. — Хорошо, хорошо. Ухожу, — согласилась она, — но это несправедливо. Я всего-то сказала Альфреду, что я думаю о его безмозглых друзьях.

— В разговоре, особенно за столом, надо употреблять вежливые выражения. Грубость и вульгарность абсолютно недопустимы. — Эвелин была удивлена строгостью его тона. Он раньше не сталкивался с отцовскими обязанностями, но, похоже, успешно с ними справлялся. — Мой дом — мои законы, Сандра. Я думаю, пара часов занятий — не такое уж жестокое наказание. Ты намного больше времени проводишь, уткнувшись в телевизор. Почему бы тебе не почитать книжку по истории английской литературы? Тебе все равно придется с этим знакомиться, когда начнутся занятия в колледже. Я схожу за книжкой, а ты налей чаю мисс Лентон.

Томас Айвор вышел, и наступила тишина, которую решительно прервал резкий голос Сандры.

— Спасибо, что не выдали меня! — Сандра взяла китайский чайник и налила две чашки. Одну из них она поставила перед Эвелин, в другую, приготовленную для отца, положила пару ложек сахара и уселась, раскинувшись, в кресло.

— Мне кажется, ты создана для добрых дел, — сказала Эвелин, — но иногда сама не знаешь, что сделаешь в следующую секунду. То, что случилось сегодня, было не просто безрассудно, было глупо и опасно. Ты могла серьезно покалечиться. Поэтому, прежде чем давать волю своим причудам, подумай о том, сколько горя они могут принести не только тебе, но и другим людям.

Эвелин считала, что произнесла прекрасную воспитательную речь, и даже слегка возгордилась.

— Boy! — раздался вопль.

— Что? — вздрогнула Эвелин.

— Ничего. — Сандра махнула рукой и выпалила: — Не смотрите на меня, как на чертика из бутылки. Вы все здорово объяснили. — Ее хрипловатый голос звучал искренне. — Я просто проверяла, смогу ли я это сделать. Я больше не буду, обещаю. — Она жалобно посмотрела на Эвелин. — Я подумала, что скоро уеду отсюда и не смогу попробовать вылезти в окно. Но я совсем не собиралась сваливаться, а хотела спрыгнуть. И вообще, я боялась звать на помощь.

— Но тебе все-таки пришлось это сделать, — напомнила Эвелин.

— Да, но не для себя, — усмехнулась Сандра. Вошел Томас Айвор с обещанной книгой, и Сандра поспешила уйти.

— Она, скорее всего, ее даже не откроет, — проворчал он, усаживаясь в кресло и придвигая к себе чашку с чаем.

— Сандра уже положила сахар! — всполошилась Эвелин, но было поздно, он успел добавить в чашку целую ложку сахара.

— Почему сразу не сказали? — укоризненно взглянул он на Эвелин.

— Прошу простить, я не успеваю следить за вашими действиями, — улыбнулась она. — Потом, неизвестно, прилично ли ограничивать человека в его собственном доме. Может быть, вы любите сироп вместо чая, — добавила она елейным голоском, отпивая из своей чашки глоток натурального чая, без сахара.

Томас Айвор налил себе чай в другую чашку, добавил в нее немного сахара и сосредоточил все внимание на Эвелин.

— Итак, чему я обязан честью принимать вас в своем доме? Или вы просто прогуливались и решили по-соседски заглянуть? — Его иронический тон подчеркивал, что раньше она ничего подобного не делала.

— Я пошла через поле, потому что у моей машины сел аккумулятор, — объяснила Эвелин, игнорируя его язвительность. — И вы должны догадываться, почему я пришла к вам!

— Я должен? — Он посмотрел на нее в упор.

— Не играйте словами! — Эвелин крепко сжала пальцами край изящного блюдца, чтобы сдержать нервную дрожь. — Я имею в виду ваш ночной звонок Брюсу Селдому. Вы не попытались связаться со мной, чтобы уточнить мой вариант происшедших событий, отсюда я делаю вывод, что вы поверили словам Альфреда…

— Естественно, я пытался связаться с вами и предупредить вас о своих действиях, но это было невозможно, — прервал ее Томас Айвор. — Телефон не отвечал.

Эвелин вспомнила, что плохо положила трубку на рычаг после разговора с Глорией. Она заметила это только утром. Но все равно звонок Брюсу был возмутительным. Эвелин резко отодвинула чашку.

— Какой смысл был предупреждать, что вы хотите сбить меня с ног бездоказательной ложью? — Она с удовлетворением заметила, что Томас Айвор помрачнел. — Что вы наговорили Брюсу? Вы понимаете, что вы наделали?