- Что еще? – спросил водяной, глядя на меня так, словно я маньяк, которые гоняется за его нервными клетками.

- Молочка бы! – всхлипнула я. – А то на бесов надежды никакой нет!

- Хорошо! – заметил водяной. Он опустил руку в воду, доставая оттуда пузатый бутыль. Я посмотрела на бутыль с недоверием.

- А откуда у тебя там молоко? – спросила я. Нет, я конечно слышала про морскую корову и ела конфеты птичье молоко, но при мысли откуда у водяного молоко на мою фантазию надели смирительную рубашку.

Так, что бы еще попросить!

- И все равно как-то грустненько. Личная жизнь не складывается. Замуж не берут, - вздохнула я, отставив молоко и снова проверяя ногой водичку. Стоило только моей ноге коснуться воды, как водяной морщился так, словно мы лежим под одним одеялом, а я грею ледышки ног о чужие теплые эрогенные зоны.

- Хорошо! – заметил водяной, а мне в руки посыпалась рыбья чешуя. – Вот тебе приданное! С таким приданным тебя вместе с мельницей выкопают! Женихи тебе дверь прогрызут! Сваты в окна лезть будут!

- Так, ты продукты своей линьки мне не сыпь! – возмутилась я, понимая, что нащупала предел жадности. Это ж надо! Чешую! Тьфу!

И тут на моих глазах чешуя превратилась в золотые монеты, часть из которых уже просыпались прямо в воду. Но часть я успела удержать в подоле.

Эм… Это конечно, приятно, но я, как девушка негодую!

- А ну быстро пошла радоваться жизни! – рявкнул водяной, когда я собрала все подарки и направилась в сторону мельницы, пережевывая глубокую женскую обиду!

Глава 25

Водяной заметил, что я обернулась и даже улыбнулась. Это была не милая женская улыбка. Это был оскал женской меркантильности.

Не думала, что когда-нибудь это скажу, но … как же приятно ненавидит меня этот красавец. Меня любили хуже! Честное слово!

Я толкнула дверь плечом, видя, как домовой докармливает малышку из какого-то подобия бутылочки.

- Да вот, украл немного! По старой памяти! – заметил домовой, вручая мне ребенка, во рту которой была тряпичная соска с хлебным мякишем. – Ее же кажные два часа кормить надобно! А кто это сделает, кроме меня? А никто! Тьфу!

- Так, вот! – обрадовалась я, высыпая свою добычу на новенький стол.

- Ого! – послышался голос домового. – Это где это ты так!

Я посмотрела на свой улов, понимая, что изначально я шла за водичкой. А водичку забыла!

- Так, Миленку накормить! – обрадовалась я, видя новую люльку. Молоко, которое дал водяной, кое-как переливалось в бутылочку.

- Ну вот! – заметила я, наматывая на горлышко тряпку с мякишем. – Одобрено ассоциацией одиноких средневековых мам!

Миленка зачмокала так, что я выдохнула с облегчением. Наконец-то! Теперь моя душа спокойна. Надеюсь, молока хватит надолго! И оно не испортится!

Вечер крался в избу, удлиняя тени от старенького огарка свечи, который достал откуда-то из-за печки ворчливый и запасливый домовой.

- Справились! – послышались писклявые голоса бесов. Они ворвались в избу, сметая все на своем пути.

Деревянное ведро с молоком встало посреди избы.

- Тетенька! Дай работу! – переглянулись бесы, наседая на меня. – Ну тетенька! Ну дай!

- Вы что там в деревне учинили, что вся деревня возле озера собралась? – спросила я, прижимая к груди сопящую дочку. Я ее, считай, целый день не видела. И уже соскучиться успела.

- Килы, порчи, гадости всякие… - переглянулись бесы, пока я смотрела на них с укором.

- А на кой вы на озеро поперлись? – спросила я, радуясь, что не прямиком сюда. – Я сегодня чуть от водяного не отгребла за ваши проделки!

- Это все Лябзя! Он пить захотел! – маленькие пальчики ткнули в виновника, который никак не мог выковырять репей из хвоста.

- Принесите мне воды! – потребовала я, видя, как за окном уже стемнело.

- А это точно плохое? – спросили бесы, переглядываясь украдкой.

- Потом, когда я помоюсь, помою посуду и пол, вы отнесете ее обратно и выльете в озеро! – злобненько хохотнула я.

Дверь отворилась, а на пороге появился старый мельник, так и не дав мне рассказать про экологию.

Недолго думая, батя вошел в обновленную избу, как к себе домой.

- Нет, ну надо же! – возмутился покойник. – Открываю глаза в своем овраге, а там … задница! Белая такая… Места ему не хватило?! Вон сколько леса! А он у меня уселся! А я его как за задницу хвать! Слыхали визг?

- Нет, - помотали мы с домовым головами.

- И я не слышал. А потому что не было его! Сразу! Насмерть! Сердце не выдержало! – заметил мельник. Он грузно присел на лавку. – Рассказывайте, че у нас? Да поживее! Тебе, дочь, сегодня еще Хобяку уговаривать!

Кого? Я не сразу осознала, что зависла на пару мгновений, обдумывая полученную информацию.

- А Хобяка у нас кто? – спросила я, пока упырь вытаскивал из колыбельки Миленку. Та так обрадовалась, что я ревниво зыркнула на деда!

- Хобяка – это бес! Он мельницу крутил! Я его еще в молодости приманил сюда! Вместо Фуфлика! - заметил упырь, пока Миленка сидела у него на коленках.

- Понятно! – согласилась я, хотя мне почти ничего понятно не было. При слове «фуфлик» сразу представилось что-то пушистое и милое. А хобяка – это что-то толстенькое, мохнатое, как попка кота. И ходить должно вразвалочку.

- Вот тебе! – произнес упырь, а в его руках висела обмякшая курица. – В деревне задушил. Сготовь!

- А ты будешь? – спросила я, глядя на упыря и курицу. Неожиданно! Домовой охнул, сполз с печки и потащил курицу к горшкам.

- Не, я бабкой отужинал! – махнул рукой упырь. – Той, которая у меня курицу отбивала!

- Тетенька! Дай работу! – ныли бесы, танцуя вокруг меня.

- А я говорил отнести их подальше, пока не поздно! – ворчал упырь. – А ну марш листья на осине считать! А ты - воду в решете носить! А ты веревки из песка вить!

Бесы переглянулись и исчезли.

- Вот, - вздохнул упырь. – Теперь им работы хватит. С бесами построже надо! А то распоясались!

- Ну, с бесами я уже почти научилась управляться! – заметила я, вспоминая властелина зла, расчесывающего съеденные комарами ноги.

- Ну значит, с Хобякой тоже управишься! Он тут за главного! – произнес упырь. - Сладишь с ним, будет мельница работать!

- А где мне найти Хобяку? – спросила я, кажется, подозревая, где. Но спросить не помешало бы!

- На мельнице! – кивнул упырь, пока домовой с укором общипывал курицу и пытался ее приготовить, глядя на нас таким взглядом, каким смотрит мама, когда моет полы.