разведчиком. В числе его друзей, например, был шеф германской разведки Макс Варбург (!), также еврей по национальности. Кроме того, сэр Уильям был на дружеской ноге с братом Макса Варбурга – Паулем, возглавлявшим Федеральный резерв США, ключевую финансовую структуру этой страны (!).

В то же время решением лондонского руководства он был уполномочен осуществлять непосредственные регулярные контакты с Президентом США Вудро Вильсоном и его специальным помощником полковником Эдвардом Хаусом. Они даже отпуск проводили вместе! Не он ли уговорил руководство США вступить в Первую мировую войну на стороне Антанты? Правда, на финальной ее стадии, когда исход противостояния уже был предрешен. Все это свидетельствовало о высоком положении британского разведчика в Соединенных Штатах не только в политической и военной, но и в финансовой сферах.

Эти факты еще тогда, столетие назад, давали основание полагать, что работа сэра Уильяма в британской разведке шла вразрез с принятыми в спецслужбах нормами внутренней безопасности. Но Мэнсфилд Камминг закрывал на это глаза. Ведь результаты работы его протеже превосходили любые ожидания официального Лондона. Покровительство начальства позволило сэру Уильяму вести успешную многовекторную игру, используя свое служебное положение в личных интересах. Эти интересы касались не только семейных финансовых дел, но и политических задач мирового сионистского руководства.

И вот именно этому человеку британская разведка поручила в феврале 1917 года взять в разработку «немца» Леона Троцкого.

Амнистия для революции

В первый же месяц своего правления в России 18 марта 1917 года Временное правительство во главе с его министром-председателем князем Георгием Евгеньевичем Львовым приняло постановление об амнистии политэмигрантам. Его первый пункт гласил: «Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям и т. д.».

«Временные», что называется, собственной рукой открыли ящик Пандоры. Пригласив революционеров всех мастей – большевиков, меньшевиков, эсеров и прочих – вернуться в «свободную» Россию … для свержения Временного правительства. Не поспеши они тогда с этим решением об амнистии, и кто знает, как сложилась бы история 17-го года, да и всего ХХ столетия.

В лондонскую штаб-квартиру МИ-6 тогда пришла любопытная шифровка из Берна от агента SW5. В ней сообщалось, что «40 русских революционеров, фанатически преданных Ленину, и он сам отбыли в опломбированном вагоне поезда через Германию в Россию. Разрешение на проезд было выдано немецким правительством в обмен на личные гарантии Ленина, что все 40 его попутчиков выступают за немедленный мир с Германией». Далее в своем донесении агент SW5 утверждал, что «Ленин и его последователи не представляют никакой угрозы и абсолютно безвредны. Их партия – это незначительная политическая сила. Их взгляды экономически несостоятельны и ограничены».

Оценка, очевидно, некомпетентная. Но сама развединформация из Берна достоверная. Ее подтверждают документы из немецких архивов. Февральская революция вдохновила немцев. Ведь возникла реальная возможность вывода России из войны и после этого – решительной победы на Западе.

Официальный Лондон и британскую разведку в ту пору мучила одна головная боль: «Как не допустить выхода России из войны?» Тот же лорд Милнер после поездки в Петроград в начале 1917 года вернулся с тягостным предчувствием смуты в России и невозможности продолжения ею войны с Германией. Пришедшее к власти после отречения царя Временное правительство не внушало союзникам доверия в плане возможности контролировать обстановку в армии и стране в целом. Информация о подрывной работе в России германской разведки и финансировании Берлином революционной смуты тоже вызывала тревогу у британского руководства.

Успешно проведенная в канун 1917 года операция питерской резидентуры МИ-6 под кодовым названием «Темная сила» – операция по ликвидации старца Григория Распутина – не сняла всех озабоченностей Лондона в связи с возможным выходом России из войны. Хотя победная реляция резидента британской разведки в Петрограде Сэмюеля хора королю Георгу V была с удовлетворением встречена как в Букингемском дворце, так и на Даунинг-стрит, 10. Вот что написал полковник Хор Его Величеству: «Это преступление своим влиянием затмит устоявшиеся моральные принципы, а своим результатом изменит ход истории на целое поколение».

Нужны были новые решительные действия для обеспечения невыхода России из войны с Германией.

Уловка МИ-6

Тогда у Мэнсфилда Камминга созрел план, заимствованный у его коллеги, шефа германской разведки Макса Варбурга. В его разработке он исходил из того, что Троцкий выступает (в отличие от Ленина) за продолжение войны с Германией до победного конца. Этот посыл, на его взгляд, открывал возможность для активного противодействия Ленину, если с Троцким удастся договориться. Пока он готовил инструкции для Вайзмана, Берлин наращивал усилия по реализации своего плана.

Известный британский экономист Энтони Саттон в книге «Уолл-стрит и большевистская революция» утверждал, что «Октябрьский переворот в России был совершен на деньги и чуть ли не под контролем американских банкиров».

В рассекреченных архивных материалах Франции, Германии и Великобритании рядом с именем Троцкого нередко всплывает имя американского банкира с немецко-еврейскими корнями Джекоба Шиффа. В 1917 году он стоял во главе одного из самых крупных инвестиционных банков Соединенных Штатов Kuhn, Loeb & Co, второго по величине после всемирно известного банка J. P. Morgan & Co. Западные историки утверждают, что именно Шифф передал Троцкому миллионы долларов на большевистскую революцию.

Шифф был известен в России и за рубежом как ярый противник самодержавия. Он ненавидел Николая II и его режим, в первую очередь за политику в отношении евреев. Троцкий стал его главным политическим проектом.

Вайзман знал об этом, внедрив в Нью-Йорке в окружение Троцкого своих агентов. Резидент МИ-6 в ответ на задание Камминга предложил лондонскому центру амбициозный и хитроумный план. План пропагандистской кампании с целью не допустить выхода России из войны.

В переписке с шефом он изложил суть задуманной операции. Вайзман предложил отправить с Троцким в Россию значительную группу находившихся в США революционеров, активно выступавших за продолжение войны с Германией – «войны за торжество свободы и демократии в противовес идеям пацифистов».

Эта операция должна была стать «американской». Заокеанская, а не британская инициатива, по мнению Вайзмана, сохраняла «большую степень доверия среди революционных масс России».

Он считал, что из задуманного им плана не должны торчать британские уши. В России и без того хватало англофобии. Раздавались вопросы: «За что воюем?!» Население страны не желало больше проливать кровь за чужие интересы. Америка оставалась тогда нейтральной и воспринималась как дружественная страна.

Согласование плана Вайзмана с высшим руководством Англии и США не заняло много времени. Британскому министру иностранных дел Артуру Балфуру и советнику американского президента полковнику Эдварду Хаусу план однозначно понравился.

«Вишенкой» для этой операции стала еще одна задумка Вайзмана. Он