Джон обожал мать. Ее необычайная легкость и любовь к жизни разительно отличались от жесткой непреклонности Мими; Джулия стремилась получать радость и удовольствие от всего, что делала, в то время как сестра ее считала такой взгляд на вещи фривольным и легкомысленным. Мими воспринимала жизнь как тяжелый труд и постоянное самоограничение и поэтому часто отчитывала Джона за недостаточно прилежную учебу.

Джон рос, разрываясь между двумя столь непохожими друг на друга женщинами — Мими, которая была для него скорее строгой «матерью», и Джулией, доброй и веселой «тетушкой». Первая требовала от него предельной аккуратности, обязательности и послушания, а со второй он мог смеяться, играть и валять дурака. Джулия поощряла его занятия музыкой, а Мими, напротив, запрещала играть на гитаре в доме и отправляла его упражняться на веранду. Много лет спустя сестра Джона Джулия вспоминала, что, когда Бобби работал в вечернюю смену, она, лежа в постели и засыпая, слушала, как брат с мамой болтали, заводили музыку и танцевали в соседней комнате.

Когда Джон затеял группу Quarrymen, Джулия пришла в восторг. Скиффл, ставший популярным благодаря Лонни Донегану, особенно привлекал своей доступностью. К нему мог приобщиться любой, у кого дома имелись стиральная доска или деревянный ящик из — под чая, — для этого не требовалось знать нотную грамоту или обладать музыкальным талантом. Даже настоящие инструменты, такие как бас или акустическая гитара, можно было легко освоить, научившись брать несколько самых ходовых аккордов. Джулия с радостью позволяла ребятам репетировать у себя дома и часто сама присоединялась к ним, подыгрывая на стиральной доске. Обычно музыканты запирались в небольшой ванной комнате, где была хорошая акустика, и играли там по нескольку часов подряд. Джулия с дочерьми ходила на первое выступление группы на уличном празднике в честь Дня империи[11], в мае 1956 года. В то время они называли себя Johnny and the Rainbows, и сценой им служил кузов обычного грузовика. Джону было пятнадцать. Его сестра вспоминает, что сидела, раскрыв рот, и любовалась, как выступает ее брат со своими друзьями. На улице танцевала молодежь, а из окон высовывались жители окрестных домов. Они хлопали в ладоши и подбадривали музыкантов. После этого ребята стали регулярно играть на вечеринках или свадьбах, обычно всего за несколько бесплатных кружек пива.

Quarry Bank High School была довольно старомодной средней общеобразовательной школой для мальчиков. Джон успешно сдал экзамен[12], но, перейдя из начальной в среднюю школу, практически не занимался и поэтому был переведен в класс для отстающих. Несмотря на упреки Мими, Джон так и не научился относиться с уважением к учителям и готовиться к экзаменам. Он постоянно нарушал порядок, озорничал, и никакие наказания не помогали.

Подростковые годы Джона были отмечены болезненными потерями. Сначала скончался его любимый дядя Джордж, муж Мими. В один воскресный день, находясь дома, он неожиданно упал и почти мгновенно умер от обширного кровоизлияния в печень. Смерть дяди, в котором четырнадцатилетний Джон видел отца, была для мальчика настоящим потрясением. Он невыразимо скучал по Джорджу и потом еще долго ходил в его большом старом пальто, даже когда оно уже совсем истрепалось, — именно в нем мы видели его в колледже.

Смерть матери три года спустя тоже пришла внезапно. Однажды июльским вечером Джулия была у Мими в гостях. Несмотря на прежние ссоры и разногласия, сестры продолжали общаться и любили иногда посплетничать за чашкой чая. Джона Джулия оставила у себя дома вместе с Бобби и девочками. Иногда Мими провожала сестру до автобусной остановки, но на сей раз они попрощались у порога. Не прошло и минуты, как Джулию сбила машина, когда она переходила дорогу. Она скончалась на месте. Вскоре полицейский сообщил страшную весть мужу и сыну. Девочки уже спали, и, вызвав к ним бабушку, мать Бобби, мужчины отправились в морг Сефтонской окружной больницы, куда уже отвезли тело Джулии. Джон не нашел в себе сил взглянуть на нее. Бобби зашел попрощаться. Выйдя, он обнял Джона и разрыдался.

На похороны Джон шел как в тумане; он не мог поверить, что его деятельная, жизнерадостная мама лежит в этом деревянном гробу, мимо которого тянется вереница людей. Острое ощущение несправедливости случившегося усугублялось еще и тем, что сбил Джулию пьяный полицейский, который только учился водить машину. Заметив женщину, переходящую дорогу, он, судя по всему, перепутал педали и вместо тормоза нажал на газ. Суд оправдал его. Полицейский отделался выговором и временным отстранением от работы. После похорон Джон затаил в себе горе, гнев, шок и боль и ни с кем не обсуждал своих чувств. Беря пример с Мими, которая никогда не тратила время на дискуссии, он учился жить дальше.

Он не мог поделиться горем даже со своими младшими сестренками. Тетки взяли девочек (одной было восемь, другой одиннадцать) под свою опеку и никому не позволяли говорить им, что их матери нет в живых. Им только сказали, что мама заболела, и отправили к Матер и Берту в Эдинбург. Бобби впал в депрессию, и сестры решили, что оставлять детей с ним нельзя. В то время отцы — одиночки встречались крайне редко. Семья Джулии понимала, что занятый посменной работой и убитый горем Бобби не справится.

Вернувшись домой, девочки поселились в семье младшей из сестер Стэнли — Хэрри, вместе с ее мужем Норманом, дочерью Лейлой и десятилетним сыном Дэвидом. Но даже тогда им ничего не сказали. Только месяца через два после смерти Джулии Норман, к величайшему неудовольствию Хэрри, усадил девочек перед собой и все им объяснил. Теперь Джон мог говорить с сестренками о матери, хотя такая возможность предоставлялась не часто. Джулия стала запретной темой, и никто не упоминал ее имени. Семья справлялась с болью, стараясь запрятать ее поглубже. Вообще, это касалось любых щекотливых вопросов — их просто не озвучивали. Джону такая позиция причиняла боль, но тем не менее, став старше, он взял на вооружение именно ее. За годы нашей совместной жизни и после развода я не раз обнаруживала в нем поразительную способность игнорировать все, что может его расстроить. Например, Джон перестал общаться с сестрами, когда узнал, что их отец погиб, кстати, так же как и Джулия, в автомобильной аварии. Со своим сыном он тоже не желал видеться в течение нескольких лет после нашего расставания.

Джон был очень близок со сводными сестрами и часто навещал их у Хэрри и Нормана, которые жили неподалеку от Мими. Как — то, когда мы уже встречались, Джон взял меня с собой к ним в гости. Дом Хэрри разительно отличался от дома Мими, всегда вычищенного до блеска, но холодного и негостеприимного. Здесь, напротив, царили тепло, уют и веселая суета. Хэрри тут же сделала все, чтобы мы почувствовали себя как дома. Она усадила нас на удобную старую софу и угостила чаем с печеньем. Вскоре домой из школы вернулись, болтая без умолку, розовощекие Джулия и Джекки и немедленно просияли при виде Джона. Дэвид, ворвавшийся несколько минут спустя с торчащими во все стороны соломенными волосами, обрадовался ему не меньше.