Зазвонил колокол "Вэйджера", и Булкли, Байрон и другие люди собрались на палубе, у трапов и бонов. Офицеры и команды других кораблей тоже подтянулись, образовав своеобразную похоронную процессию. Боцман крикнул "Снять шапки", и скорбящие обнажили головы. Они молились за погибших, а может быть, и за себя.

Капитан Мюррей произнес слова "Поэтому мы предаем его тело глубокому забвению". После того как флаг был снят, доску подняли и перебросили тело через перила. Тишину нарушил всплеск. Булкли и его товарищи смотрели, как их товарищ тонет под тяжестью пушечного ядра, пока не исчезнет в глубинах океана в своем последнем неизвестном плавании.

16 ноября капитаны грузовых судов "Анна" и "Индустрия", сопровождавших эскадру, сообщили Энсону, что выполнили свой контракт с флотом и хотят вернуться домой - желание, несомненно, усилилось из-за растущей эпидемии и надвигающегося мыса Горн. Поскольку эскадре не хватало места для хранения оставшейся на двух кораблях провизии, включая тонны бренди, Энсон решил отпустить только "Индустрию", которая оказалась не слишком пригодной для плавания.

Каждый военный корабль имел на борту не менее четырех небольших транспортных судов для переправки грузов и людей на берег или между кораблями. Самым большим был баркас длиной около тридцати шести футов, который, как и остальные, мог идти как на веслах, так и под парусом. Эти маленькие шлюпки крепились к палубе корабля, и, чтобы начать опасный процесс переброски остатков "Индустрии", люди Энсона начали спускать их в неспокойное море. Тем временем многие офицеры и члены экипажа спешно составляли депеши для отправки в Англию на "Индустрию". Пройдут месяцы, а то и годы, прежде чем им представится возможность вновь пообщаться с близкими.

Булкли мог сообщить жене и детям, что, несмотря на то, что смерть преследовала эскадру по всему морю, он чудом остался здоров. Если хирурги были правы, и лихорадка была вызвана ядовитыми запахами, то почему одни люди на корабле были поражены, а другие остались нетронутыми? Многие набожные люди считали, что болезни, лишающие жизни, кроются в падшей природе человека - его праздности, распущенности, разврате. Первый медицинский учебник для морских хирургов, изданный в 1617 г., предупреждал, что чума - это Божий способ отсечь " грешников от земли". Возможно, моряков "Энсона" поразили, как египтян, а Балкли пощадили ради какой-то праведной цели.

В ночь на 19 ноября передача груза "Индустрии" была завершена. В своем дневнике Балкли кратко записал: " Корабль-склад "Индустрия" расстался с компанией". Не подозревая о том, что он и другие члены эскадры вскоре будут захвачены испанцами. Их письма так и не будут доставлены.

К декабрю более шестидесяти пяти членов эскадры были похоронены в море. Болезнь, по словам преподобного Уолтера, была " не только ужасна в своей первой стадии, но даже ее остатки часто оказывались смертельными для тех, кто считал себя выздоровевшим от нее", поскольку "всегда оставляла их в очень слабом и беспомощном состоянии". Хотя главный хирург "Центуриона", самый опытный врач эскадрильи, имел в своем распоряжении лишь ограниченные средства, он мужественно работал над спасением жизней. Но 10 декабря и он скончался.

Эскадра отплыла дальше. Балкли вглядывался в горизонт в поисках Южной Америки, земли. Но кроме моря ничего не было видно. Он был знатоком его разнообразных оттенков и форм. Здесь были и гладкие воды, и лохматые, с белой каймой, и солоноватые, и прозрачно-голубые, и катящиеся, и сверкающие на солнце, как звезды, воды. Однажды, писал Балкли, море было настолько пунцовым, что " напоминало кровь". Каждый раз, когда эскадра пересекала одну полосу необъятного жидкого пространства, перед ней появлялась другая, как будто вся Земля была погружена в воду.

17 декабря - через шесть недель после отплытия с Мадейры и через три месяца после отплытия из Англии - Балкли увидел на горизонте отчетливое пятно: полоску земли. " В полдень мы увидели остров Святой Екатерины", - взволнованно записал он в своем бортовом журнале. Остров Святой Екатерины, расположенный недалеко от южного побережья Бразилии, находился под контролем португальцев. (В 1494 году, после прорывного плавания Колумба, папа Александр VI властным взмахом руки разделил мир за пределами Европы пополам, отдав западную часть Испании, а восточные регионы, включая Бразилию, - Португалии). Мыс Горн находился в двух тысячах миль к югу от острова Святой Екатерины, и, учитывая, что зима еще только надвигалась, Энсону не терпелось продолжить путь. Однако он понимал, что его людям необходимо восстановить силы, а деревянные корабли нужно подлатать, прежде чем входить во враждебные регионы, находящиеся под контролем Испании.

По мере приближения к острову стали видны густые леса и горы, уходящие в море. Когда-то здесь процветала ветвь индейцев гуарани, которые занимались охотой и рыболовством, но после того, как в XVI веке европейские исследователи вступили в контакт, а в XVII веке прибыли португальские поселенцы, их уничтожили болезни и преследования - бесконечная плата за империализм, которую редко, если вообще когда-либо, фиксируют в журналах. Теперь остров заполонили бандиты, которые, по словам школьного учителя Томаса, " бежали сюда из других частей Бразилии, чтобы укрыться от правосудия".

Эскадра бросила якорь в гавани, и Энсон немедленно отправил на берег сотни больных. Те, кто был здоров, разбили лагерь на поляне и соорудили укрытия из старых парусов, белые полотнища которых развевались на ветру. Пока хирурги и мальчики-лоботрясы занимались больными, Балкли, Байрон и другие охотились на обезьян, кабанов и, по описанию лейтенанта Филиппа Саумареса, "очень необычную птицу, называемую туканом, с красным и желтым оперением и длинным клювом, напоминающим черепаховую скорлупу" ( ). Моряки также обнаружили большое количество лекарственных растений. " Можно представить себя в аптеке, - удивленно заметил лейтенант.

Тем не менее, болезнь не ослабила свою хватку, и по меньшей мере восемьдесят мужчин и мальчиков умерли на острове, а их тела были похоронены в неглубоких песчаных могилах. В своем отчете Адмиралтейству Энсон отметил, что с момента выхода эскадры из Англии погибло 160 человек из примерно 2 000 ее членов. И это при том, что флот еще не начал самую опасную часть пути.

Рождество Булкли провел на острове. В тот день погибли три матроса, что наложило отпечаток на это событие, а празднование было настолько скудным, что никто из моряков не упомянул о нем в своих дневниках. На следующее утро они продолжали выполнять свои обязанности: пополняли запасы, ремонтировали мачты и паруса, мыли палубы дезинфицирующим уксусом. Внутри корпуса корабля также жгли уголь, чтобы выкурить размножившихся тараканов