— Господин Танасори пару дней назад сделал большой заказ в нашей лавке.

— И ты, разумеется, тут же потеряла голову при виде его смазливой мордашки и тугого кошелька, — Дерентар приблизился, нависая, словно коршун. — Надеюсь, твоя благодарность за его щедрость не распространилась дальше денежных отношений?

От возмущения у Эйи пропал дар речи.

Конечно геун Дерентар, как муж ее матери, имел право интересоваться ее личной жизнью, но предполагать подобную дерзость?!

Выпрямившись во весь свой немаленький рост, отчего она стала наравне с отчимом, Эйя холодно процедила:

— Можете не переживать, господин Дерентар, моя честь не пострадала. И недельная выручка ждет в шкатулке.

Черные глаза вступили в схватку с синими, после чего мужчина ухмыльнулся.

— Думаю, раз в этом месяце тебе повезло привлечь внимание самого Танасори, половина прибыли должна перейти мне. Твоя мама недавно заводила разговор про новое платье, так почему бы тебе не сделать ей приятное?

Язык со рвавшейся колкостью пришлось прикусить.

— Конечно, — вытерев руки о передник, Эйя дошла до шкатулки, где хранила монеты, пересыпая содержимое в тканевый мешочек. Стянув края завязками, отнесла деньги ожидающему возле мастерской Дерентару. — Вот, возьмите.

Взвесив на ладони монеты, феникс довольно кивнул.

— Если геун Танасори снова обратится в нашу лавку, попробуй заинтересовать его новыми зельями. Такой клиент на постоянной основе может помочь выбиться в лидеры по продажам, — уже развернувшись к выходу, он вдруг помедлил. — Ах да, еще. Твой день рождения. Мы с Морреной решили пригласить несколько весьма интересных джентльменов, родственников моих коллег и их друзей. Настоятельно рекомендую продумать свой внешний вид и поведение. Через пару дней тебе стукнет двадцать, больше ждать я не намерен. Тебе пора обзавестись мужем. К тому же… мы с твоей мамой планируем завести ребенка, а лишней комнаты для детской, как понимаешь, у нас нет. Если ты выйдешь замуж, вопрос с проживанием решится сам собой.

— Как?..

— И не стоит снова говорить о том, что ты не готова, и никто не обращает на тебя внимания. В этот раз мы сделаем все от нас зависящее, чтобы тебя увидели с лучшей стороны. Сейчас ты могла бы уже отводить первого ребенка в сад, нянчась со вторым, вместо того, чтобы окружать себя склянками и прятаться за прилавком.

— Но господин Дерентар…

— Я все сказал, и мое решение не обсуждается. Моррена полностью солидарна с этом вопросе со мной, так что советую смириться и начать обдумывать тактику общения с будущим женихом.

Видимо, сказав главное, Дерентар, бегло пробежав взглядом по ее платью, неспешным шагом покинул лавку, оставив Эйю наедине с тягостными новостями и ощущением безысходности.

***

Авери сел на кровати, поставив на пол босые ступни.

Может, хоть так он чуть остудит тот жар, что захватил его тело и сознание во сне?

Ему снилась она. Девочка из зельевой лавки с синими глазами.

И в сновидениях он пошел гораздо дальше легкого прикосновения губами к пораненному пальцу. Там, в царстве Морфея, он целовал ее. Сжимал в объятьях и с наслаждением срывал стоны с пухлых губ. Видел, как она выгибалась ему навстречу, ярко отзываясь на каждую ласку, каждый его жест.

Он был с ней прямо там, в небольшом магазинчике. Причем пришел ближе к вечеру, когда наплыв покупателей еще не спал. Пришлось терпеливо ждать, пока лавку покинет последний клиент. Стоило лишь степенному мужчине в сером пальто шагнуть за порог, Авери подошел к двери, запирая ту на замок и затягивая прозрачные поверхности дымкой. Он не хотел, чтобы его свидание с удивительной девушкой стало предметом гласности у случайных прохожих.

— Авери, что Вы?..

— Ты. Эйя, прошу, отбросим условности.

— Что ты делаешь? — она вышла из-за прилавка, приближаясь к дверям, видимо, чтобы вновь открыть их, вот только рассеять иллюзию вряд ли ей было бы под силу.

Но и подпускать к выходу желанную добычу, к которой он мечтал прикоснуться все то время, что был здесь, вынужденный видеть ее улыбки, адресованные незнакомцам, он не собирался. Ловко перехватив шатенку за талию, Авери привлек ее к себе.

Эйя тихонько пискнула, возмущенно упершись ладошками ему в грудь.

— Авери!

— Я схожу с ума, Эйя, — он наклонился к ее шее, вдыхая легкий аромат фиалок. — Становлюсь совершенно безумным, когда вижу тебя и не могу ощутить шелк твоей кожи, — его рука тут же отбросила пышную копну волос ей за спину, оголяя не только шейку, но и часть плечика, по которой тут же провел кончиками пальцев, с удовлетворением отмечая, как от такого легкого и невинного касания по ее телу пробежали мурашки.

— Авери?..

— Мне нравится, как мое имя звучит в твоем исполнении. Как эти губки, — он переместил большой палец на ее нижнюю губу, — произносят его.

— Авери…

Он просто не удержался, чтобы не испробовать их сладость, подавшись вперед и запечатлев легкий поцелуй. Он не хотел навязывать свое господство, но не мог отказать себе в удовольствии хотя бы на малую долю узнать, какова она на вкус.

ьствии хотя бы на малую долю узнать, какова она на вкус.

Эйя стояла неподвижно, словно статуя, лишь ладошки, что грели даже сквозь тонкую ткань рубашки (ведь камзол Авери благополучно успел снять, отбросив на вешалку при входе в магазин), подсказывали, что девушка состоит из плоти и крови, да ее губы… мягкие, сочные и такие невинные!

Ее неопытность почему-то не отпугивала, а, напротив, лишь раздувала его стремление показать Эйе, каким удивительным может быть мир наслаждений.

Однако, стоило лишь ему оторваться от ее губ, девушка сильнее уперлась ладошками, пытаясь отстраниться.

— Авери, это неправильно!

— Неправильно что? Это? — он начал мимолетно целовать ее щеки, скулы, подбородок, пробираясь к шее. — Или это? — он чуть прикусил мочку ее уха, после чего лизнул.

Эйя дернулась.

— Перестань, Авери…

— Тебе не приятны мои прикосновения? — он оторвался от невинной ласки, заглянув ей в глаза.

— Нет, но… ты меня смущаешь…

Порочно улыбнувшись, Авери провел рукой по ее спине, добираясь до застежки на платье, став медленно тянуть ее вниз.

— Покажи мне, насколько ты можешь быть смущена.

Она вновь не шелохнулась, лишь стала чаще дышать, когда его пальцы проникли за образовавшийся вырез, дотрагиваясь до обнаженной кожи.

— Я хочу касаться тебя, Эйя, — демон вновь приник к ее губам, одновременно перемещая пальцы на плечи, где держалось платье. — Хочу видеть, как ты отзываешься на мои прикосновения, — по мановению его рук ткань стала сползать по рукам вниз, с каждым мгновением оголяя все больше белоснежной кожи. — Хочу слышать твое срывающееся дыхание, — его губы следовали за движением материи, отмечая горячими поцелуями ее шею, ключицы, и двинулись ниже, туда, где быстро-быстро билось девичье сердечко.