Зябко потирая руки, Харузек нервно рассмеялся.

- Ну ничего, Аарону Вассертруму недолго осталось пребывать в неизвестности: приятный сюрприз будет его ожидать в тот самый день, когда он вцепится доктору Савиоли в горло! Именно тогда - ни раньше, ни позже!

Эту шахматную комбинацию я тоже просчитал вплоть до самого последнего хода... На сей раз я разыграю такой редкий вариант королевского гамбита, который закончится для моего противника неизбежным поражением: какой бы ход он ни делал, пытаясь уйти от трагического финала, у меня всегда найдется на него более сильный ответ.

Вот что я вам скажу, мастер Пернат: тот, кто решится играть со мной этот дебют, повиснет в воздухе, меж небом и землей, подобно беспомощной марионетке, приводимой в движение посредством тоненьких нитей, - и заметьте, дергать за них буду я, что бы там ни болтали о свободе воли!..

Студент говорил как в лихорадке, с тревогой и ужасом следил я за выражением его мертвенно-бледного лица.

- Успокойтесь же наконец и... и скажите мне, почему вы так ненавидите Вассертрума и его сына? Что они вам сдела...

Харузек даже не дал мне договорить:

- Оставим это... Вы бы лучше спросили, что заставило доктора Вассори наложить на себя руки! Или предпочитаете столь приятный разговор оставить на потом?.. Ну что же, наверное, вы правы: трагический закат светоча науки - тема деликатная, требующая особого настроя и соответствующей атмосферы, и вам бы, конечно, хотелось усладить ею слух в более комфортных условиях... Впрочем, дождь уже прошел, и торчать вам в этом сыром проходном дворе нет никакой нужды... Вы, должно быть, продрогли и хотите домой...

Я качнул головой. Студент вдруг успокоился и... погрустнел, голос его стал тише, ровнее и звучал теперь как-то обреченно и бесстрастно.

- Приходилось ли вам, мастер Пернат, когда-нибудь слышать о глаукоме? Нет? В таком случае мне придется подробнее остановиться на этой болезни и современных методах ее лечения, чтобы вы по достоинству оценили все нюансы тех дьявольских операций, которые производил доктор Вассори!

Слушайте же! Глаукома - это страшное заболевание внутренней поверхности глазного яблока, которое неотвратимо заканчивается полной слепотой; на сегодняшний день науке известно лишь одно средство, позволяющее предотвратить злокачественный процесс, - так называемая иридэктомия, суть которой состоит в том, что в радужной оболочке глаза иссекают крошечный клиновидный кусочек. В результате глаукома прогрессировать перестает, однако неизбежным следствием этой операции является частичная потеря зрения, которая остается у больного на всю жизнь.

Теперь внимание, мастер Пернат! При диагностике глаукомы следует иметь в виду одну примечательную особенность, требующую от врача предельной ответственности, ибо проконтролировать правильность диагноза этой болезни крайне сложно.

В известные периоды, особенно в начальной стадии глаукомы, случается так, что явные симптомы вдруг куда-то пропадают, - кажется, будто они исчезли совсем, но это только видимость! - в таких случаях врач, к которому пациент обращается с просьбой перепроверить роковой диагноз его предшественника, оказывается в весьма щекотливой ситуации: с одной стороны, не обнаруживая признаков болезни, он не может подтвердить страшный вердикт своего коллеги, с другой - не может он его и опровергнуть... А уж после иридэктомии, которой, само собой разумеется, может быть подвергнут как больной, так и здоровый глаз, и вовсе невозможно что-либо доказать: действительно ли имела место глаукома или нет.

Вот на этой характерной особенности коварной болезни доктор Вассори и построил свой дьявольский план - впоследствии он сумел с выгодой для себя использовать и другие сопутствующие этому заболеванию обстоятельства. Ничтоже сумняся, констатировал он глаукому там, где речь шла лишь о безобидных нарушениях зрения: главное - довести дело до операции, которая при минимальном риске приносила максимальный барыш.

И вот когда беззащитная жертва оказывалась полностью в его руках, он получал наконец возможность совершенно безнаказанно - тут уже разбойничья удаль не требовалась, кроме того, этот трусливый мерзавец отдавал предпочтение слабому полу! - как липку обирать несчастного полуслепого человека.

Итак, мастер Пернат, происходило то самое чудо, о котором мечтали трусоватые соплеменники доктора Вассори: выродившийся хищник оказывался в таких условиях, когда даже он, лишенный силы и зубов, получал свою кровавую добычу - и в каких количествах!.. Нет, вы только представьте себе: без всякого риска, не ставя на карту ничего, даже ломаного гроша, получать такой лакомый куш!

С помощью великого множества сомнительных публикаций в специальных медицинских журналах доктор Вассори сумел составить себе репутацию выдающегося окулиста, даже своим коллегам, слишком порядочным и простодушным, чтобы заподозрить какой-либо злой умысел, он умудрялся пускать пыль в глаза.

Естественным следствием всей этой шумихи в печати явился поистине нескончаемый поток жаждущих исцеления пациентов.

Стоило только обратиться к нему с самой пустячной жалобой на какой-нибудь незначительный дефект зрения и подвергнуться осмотру, как доктор Вассори с коварной планомерностью приступал к осуществлению своей коронной, выверенной до мельчайших деталей комбинации.

Для начала больной подлежал обычному опросу, однако в историю болезни доктор предусмотрительно - береженого бог бережет! - заносил только те ответы, из которых однозначно следовал необходимый диагноз: глаукома. При этом он осторожно, исподволь, выспрашивал пациента, не консультировался ли тот прежде с кем-либо из его коллег-окулистов, ну а потом как бы случайно, невзначай, ронял, что получил экстренное приглашение из-за границы и уже на следующий день должен выехать: мол, необходимо срочно прооперировать некую чрезвычайно важную государственную персону...

Далее все разыгрывалось как по нотам... Доктор приступал к исследованию внутренней поверхности глазного яблока, при этом луч своего офтальмоскопа он делал предельно резким и ярким, стараясь причинить цепенеющему от ужаса пациенту как можно больше страданий.

Всё, абсолютно всё - каждое слово, каждый жест - было рассчитано до нюансов!

И вот когда осмотр заканчивался и пришедший в себя от перенесенных мук пациент отваживался наконец подать голос, робко осведомляясь, насколько обоснованы его беспокойства, Вассори делал свой первый ход - усаживался напротив больного, с минуту неловко мялся, словно не решаясь произнести страшный приговор, а потом ровным, хорошо поставленным голосом изрекал: «Увы, милейший, процесс зашел слишком далеко и уже в самое ближайшее время... крепитесь, милейший... полная потеря зрения... гм... неизбежна!»

Последующая сцена была, разумеется, ужасна. Пациенты часто падали в обморок, рыдали и, причитая, катались по полу в безысходном отчаянии: потерять зрение - это значит потерять все.

Потом, выждав, когда несчастная жертва, валяясь у него в ногах, начнет взывать к нему, умоляя во имя всего святого ответить: как, неужто на всем белом свете нет такого средства, которое бы избавляло от кошмарного недуга? - бестия делала свой второй ход и превращалась в Того единственного, Кто каждому смертному дает избавление от мук, - в Господа Бога!