В долине Куры – в среднем течении реки – находится самое крапное скопление поселений периода 5500–3250 гг. до н. э., ислледованное грузинскими и азербайджанскими археологами. Шому-Тепе, вероятно самое раннее поселение, имеет свидетельства существования обработки кости в виде пик; обсидиан добывали на горе Келбеген – к востоку от озера Севан. Оттиски на некоторых керамических предметах указывают на плетение циновок и тканей. Керамика ничем не примечательна – черная или грязно-красная, лишь небольшая часть ее – лощеная. Плоское основание, выступающее за границы сосуда, указывает на возможную параллель с ранним периодом Яник-Тепе. Отсутствие ручек контрастирует с их присутствием на керамике в Мильской степи и в Кюль-Тепе. Разница, вероятно, связана с датировкой[71].

В 5-м тыс. до н. э. керамика в Шулавери I была довольно грубой. Кувшины с горлышком и без, некоторые – с подставками; украшения – насечки, обычно в виде шевронов или елочки, шишки; шарики или зазубрины – вдоль ободка. Рельефное изображение змеи – очень ранний пример мотива, который впоследствии широко распространился в Закавказье. Обсидиановое производство было хорошо развито, как и изготовление каменных орудий, для чего использовался серпентин и базальт. Люди умели обрабатывать кость (оленьи рога) и, вероятно, использовали их для всевозможных копательных орудий. В поселении Имирис-Гора, расположенном недалеко от Шулавери, та же материальная культура. В Шулавери II дома были уже не круглые, а овальные, а керамика стала менее украшенной, зато лучше лощеной[72].

Одна керамика, собранная Т. Чубинишвили и датированная 5–4-м тыс. до н. э., делалась с использованием соломы, другая – кусочков базальта. Цопи, Арухло и Садахло – эти поселения располагаются в той же части Восточной Грузии, что и Шулавери, и в каждом присутствуют собственные особенности керамики. Грязно-серые, красновато-коричневые и желто-коричневые изделия встречаются в Цопи, где модель быка иллюстрирует роль скотоводства в деревенской экономике Восточной Грузии этого периода. В Арухло керамику украшали шишечками и полукруглыми ручками. Шишечки обычно располагались в два ряда или прямо под ободком, или вертикально – на горлышках кувшинов. Аналогичные украшения встречаются в Шому-Тепе. Как и в Шулавери, топорища из серпентина и гранита в Арухло демонстрируют продвинутую технику обработки камня. Дата материала из этого поселения – 4000 г. до н. э. Согласно Т. Чубинишвили, булла (медальон) из Арухло с изображением рогатого животного имеет сходство с Геой-Тепе М и, возможно, также с месопотамскими цилиндрическими печатями в стиле Джемдет-Насра – с рядами рогатых животных. Если так, эта параллель подразумевает более позднюю дату – ближе к 3000 г. до н. э. В Садахло люди жили в 4–3-м тыс. до н. э.

Таким образом, в долине Куры довольно долго существовала материальная культура, которая характеризовалась особенной архитектурой, а также сравнительно грубой, но легкоузнаваемой керамикой. Проживавшие там люди достигли высокого мастерства в обработке камня. Немного дальше, в Северной Осетии, керамика, такая же как в Цопи, была обнаружена в Шау-Легате. Говорят, что есть более поздние параллели на Северном Кавказе. В Самеле-Кльде, Лисьей пещере (в Чиатуре, северо-запад Грузии) керамика датируется 3250–3000 гг. до н. э., хотя встречаются осколки и более ранних изделий. Есть свидетельства высокого мастерства в изготовлении каменных орудий: топорища из серпентина и базальта (в Шулавери).

Закавказские надписи и рисунки на камне невозможно обсудить здесь подробно, как и с определенностью связать их с тем или иным поселением. Самая большая группа наскальных рисунков находится в Кобистане (Гобустане), в 40 милях (64 км) к югу от Баку, недалеко от каспийского побережья. На полуострове Апшерон, совсем рядом с Баку и нефтяными месторождениями, в районе Дюбенди, есть маленькая пещера с изображением трех в высшей степени стилизованных человеческих фигур, козла и быка. Арсланов, специалист по наскальной живописи, считает, что в этой пещере существует хронологическая последовательность, как та, что основана на свидетельствах четырех тысяч рисунков на скалах Кобистана, по смыслу применимая к другим рисункам. Козел относится к раннему бронзовому веку (3-е тыс. до н. э.), хотя в соседнем поселении позднего бронзового века фигурки козлов встречаются на плитах, формирующих каменное ограждение, что указывает на развитие даже в начале 1-го тыс. до н. э. искусства резьбы по камню. У изображенного в этой маленькой пещере быка, похоже, козлиная голова. Рисунков в Кобистане бесчисленное множество, и они еще требуют длительного изучения. Стратифицированные залежи у одной из скал были связаны с вертикальной последовательностью изменения рисунков. Крупные быки, вероятно представляющие bos primigenius, считаются типичными для ранних фаз, однако когда именно это было – вопрос открытый. Странные женские фигурки наводят на мысль о существовании культа плодородия. На некоторых рисунках представлены длинные гребные лодки. Предположительно, они использовались на Каспийском море, но когда и кем – сказать невозможно. Множественные изображения лошадей, часто наложенные на изображения крупного рогатого скота, должно быть, были нанесены позже, не раньше 2000 г. до н. э. Хотя почти наверняка наскальные рисунки Кобистана относятся к неолитическому или более раннему периоду, они все же, вероятнее всего, были выполнены позднее, чем армянские наскальные изображения, обнаруженные на горе Арагац, Гегамском хребте, Сюнике, а также в Загха и Нал-Тепе. Примечательными чертами являются сюжет, связанный с охотой, и маленькие размеры людей и животных. В Нал-Тепе есть изображение группы охотников, которых сопровождают женщина и ребенок. Мужчины вооружены луками, стрелами, копьями и гарпунами, с ними собаки. Они охотятся, судя по всему, на диких овец, серн и оленей[73]. Как и в охотничьих сценах из Чатал-Хююка, которые, вероятнее всего, выполнены примерно в то же самое время, в армянских рисунках часто передано ощущение быстрого движения. Это искусство в высшей степени непосредственно, хотя смысл изображенного часто остается непонятным современному человеку. Представляется, что чем более скованный и шаблонный рисунок, тем позднее он выполнен. Хотя все еще очень сложно, если не сказать невозможно, связать искусство резьбы по камню с точными периодами существования деревенских поселений.

4-е тыс. до н. э. заслуживает подробного обсуждения, поскольку оно непосредственно предшествовало ранней закавказской культуре, которая расцвела в последней четверти этого периода. К сожалению, существующие свидетельства чрезвычайно скудны. Лишь немногие поселения имеют слои, точно приписываемые периоду 4000–3250 гг. до н. э. Такие поселения в основном существовали и в следующем тысячелетии, когда и достигли своего наивысшего расцвета. Кюль-Тепе IA, расположенное в Нахичеванском районе долины Аракса, – наиболее известное поселение этого периода. Там он представлен 8,3-метровыми отложениями от девственной почвы на глубине 12,8–21,1 м, где последовательность слоев прерывается лишенным какого-либо своеобразия слоем толщиной 1 фут (30,5 см). Простая керамика изготовлена довольно грубо и представлена кувшинами с короткими горлышками и без них. Есть часть раскрашенной керамики, но краска нанесена небрежно. Пряслица указывают на ткачество. Некоторые металлические предметы из ранних слоев изготовлены из чистой меди, другие содержат от 0,4 до 0,7 % мышьяка. Судя по всему, людям были известны только ковка и отжиг. Встречаются кремневые клинки, но более важным оставалось обсидиановое производство. Сырье, которым также пользовались жители Шому-Тепе, поступало из месторождения, находившегося к востоку от озера Севан. Найденные здесь каменные молотки и зубила указывают на существование техники обработки камня. Были обнаружены и серпы с маленькими кремневыми или обсидиановыми лезвиями и костяными ручками. Кюль-Тепе – не одно поселение в этой части Закавказья, относящееся к 4-му тыс. до н. э. В основании высокого кургана Каракёпек-Тепе (ниже по течению от Нахичевани) также были найдены халколитические остатки. Но Кюль-Тепе имеет особое значение – из-за значительной последовательности слоев. Две радиоуглеродные датировки помогли создать неприу-крашенную картину Закавказья до ранней закавказской культуры: одна дата относится к образцу, извлеченному с глубины 18,2 м, то есть недалеко от девственной почвы – 3807 г. до н. э. ±90; второй образец извлечен с глубины 15,35 м и датирован 2908 г. до н. э. ± 150; вторая дата представляется заниженной, тем более в свете третьей радиоуглеродной датировки образца, извлеченного с глубины всего лишь 8,5 м, – 2920 г. до н. э. ± 90.