Вплоть до конца XVIII в. все наши знания о древней Передней Азии были ограничены Ветхим Заветом и отрывочными, зачастую вымышленными описаниями классических авторов. В 1802 г. был сделан решительный шаг в попытке прочесть то, что могли нам поведать сами жители древней Передней Азии. В тот год Г. Ф. Гротефенд смог частично расшифровать клинописные надписи на древнеперсидском языке. В 1765 г. их скопировал К. Нибур во дворце персидских царей в Персеполе, они датируются правлением царей Дария и Ксеркса, которые безуспешно пытались завоевать Грецию. Эти надписи были высечены в камне тремя системами письма, которые соответствовали трем языкам. После перевода надписи, выполненной на древнеперсидском, у европейских ученых появилась возможность попробовать расшифровать две остальные. Одна была сделана на эламском, языке Юго-Западного Ирана; вторая – на языке вавилонян и ассирийцев, разработавших исключительно сложное письмо, что невероятно затрудняло процесс его понимания. Проблемы этой письменности были более или менее решены только в 1857 г. Ее дешифровка имела огромное значение для постижения древней истории, поскольку почти все письменное наследие древней Передней Азии было создано именно на этом языке. Он относится к семитской группе и называется аккадским, по древнему названию страны его происхождения.

Даже задолго до того, как попытки расшифровать аккадскую клинопись увенчались успехом, они вызывали огромный интерес к стране, где на ней писали. Это привело к крупномасштабным раскопкам, предпринимавшимся европейцами в столицах Новоассирийской державы, местонахождение которых было в той или иной степени известно по библейским и классическим источникам: в Ниневии, близ современного Мосула в Ираке; в Хорсабаде, где находилась временная столица Саргона II (722–705 до н. э.); в Нимруде, библейском Калахе (аккад. Кальху). В первой половине XIX в. французские и английские исследователи (П.-Э. Ботта, Э. Фланден и О. Г. Лэйард), ставшие одними из первых археологов, по возвращении из экспедиций начали составлять первые описания великолепных дворцов и храмов, декоративных рельефов, колоссальных статуй; кроме того, они привезли и сами памятники, ставшие жемчужинами коллекций Лувра и Британского музея. К числу этих невероятных открытий относится находка в Ниневии библиотеки величайшего ассирийского правителя Ашшурбанипала (669–627 до н. э.), где царь собрал всевозможные вавилонские и ассирийские религиозные и литературные тексты, до каких только могли добраться его агенты; а также тексты на шумерском языке, забытом за 1500 лет до правления Ашшурбанипала.

Развалины Вавилонии, расположенной южнее Ассирии, поначалу казались менее продуктивными. В 1877 г. Э. де Сарзек возглавил раскопки в Телло, древнем городе Гирсу, и нашел первые памятники шумерской цивилизации. К их числу относится статуя правителя города Гудеа (около 2143–2124 до н. э.) и два глиняных цилиндра с клинописными текстами – древнейшими и наиболее развернутыми письменными источниками, обнаруженными к тому моменту в вавилонской земле. Таким образом, у ученых появилась возможность изучать шумерский язык непосредственно по документам, составленным во времена, когда он еще был живым языком. Позднее, в 1889 г., при раскопках одного из частных домов XVIII в. до н. э. американские исследователи нашли крупнейшую коллекцию шумерских текстов. В то же время работали и немецкие археологи Р. Колдевей (в Вавилоне, начиная с 1889 г.) и В. Андре (в Ашшуре, начиная с 1903 г.), целью которых было восстановить облик этих великих городов Месопотамии. В 1913 г. Ю. Иордан начал раскопки Урука (библейского Эреха), крупнейшего из археологических памятников Южной Вавилонии.

Внимание археологов не ограничивалось пределами Месопотамии. В Сузах Ж. де Морган открыл эламскую культуру, которая, несмотря на тесную связь с Вавилонией, сохранила собственную самобытность. В 1887 г. в Амарне, в Среднем Египте, был найден архив дипломатической переписки фараонов Аменхотепа III и IV c великими и незначительными правителями всей Передней Азии, все послания были написаны клинописью. В 1907 г. в деревне Богазкёй в Центральной Анатолии (древней Хаттусе) Г. Винклер обнаружил архив, благодаря которому появилась возможность расшифровать хеттскую клинопись и читать источники на хеттском языке. Мировая сокровищница клинописных текстов пополнялась не только благодаря работе археологических экспедиций; крупные музейные коллекции расширялись и за счет табличек самого разного времени, найденных в ходе грабительских раскопок по всему Ближнему Востоку и попадавших в музеи от перекупщиков.

Во время Первой мировой войны раскопки были приостановлены, но вскоре после нее количество исследований настолько увеличилось, что мы можем упомянуть лишь их малую часть. В ходе раскопок в Уре под руководством Л. Вулли были найдены поразительные захоронения царей раннединастического периода (ок. 2450 до н. э.); продолжающиеся раскопки в Уруке достигли слоев протописьменного периода (ок. 3000–2700 до н. э.). В низине реки Диялы американский археолог Г. Франкфорт обнаружил храмы всех периодов раннединастического времени. В Нузи, близ современного Киркука, обнаружено поселение XV–XIV вв. до н. э.; в нем были найдены частные архивы, которые проливают свет на это темное время. Другие источники раннединастического периода происходят из Мари в долине Евфрата, где А. Парро открыл дворец XVIII в. до н. э. и царский архив, документы которого содержали множество конкретных и потрясающе подробных данных, относящихся к периоду, когда царь Хаммурапи строил свою державу. Чуть ранее К. Ф.-А. Шеффер приступил к раскопкам Угарита, сирийского города на Средиземноморском побережье близ Рас-Шамры, где были найдены таблички с еще неизвестным к тому времени алфавитным письмом. Его расшифровка открыла поэзию и мифологию древних жителей Ханаана. Под руководством К. Биттеля возобновились исследования в Богазкёе, история Хеттской державы и древней Анатолии стала приобретать более определенные черты. В Персеполе, о котором мы начали свой рассказ, экспедиция Э. Херцфельда и Э. Шмидта систематически продолжала исследование остатков дворцов ахеменидских царей. И после этого начался длительный и сложный процесс постижения самых ранних этапов истории человечества – изучения поселений эпохи каменного века на Ближнем Востоке.

Вторая мировая война также приостановила раскопки, но после ее завершения начался их новый подъем. Была возобновлена работа в Богазкёе, Угарите, Мари, Нимруде, Ниппуре, Уруке и Сузах, были также начаты новые исследования в области первобытной истории, в частности проблем перехода к неолиту и возникновения земледелия. Благодаря усилиям сотрудников служб древностей, которые появились в каждой из ближневосточных стран, государства Ближнего Востока также стали принимать участие в изучении собственной истории.

Вот так активно и весьма успешно исследователи открывали страницы многовековой истории. Но следует не забывать две вещи. Во-первых, в процессе исследования крайне сложно учесть абсолютно все новые данные, которые появляются постоянно и в огромном количестве. Во-вторых, несмотря на все предпринятые усилия, история ряда отдельных регионов и периодов остается абсолютно неизученной. Это значит, что нам еще предстоит много работы в надежде, что когда-нибудь в далеком будущем мы сможем точно восстановить всю историю древнего Ближнего Востока.