сжимая крошечной рукой одежду вместе с кожей. Всё это приносило непривычную боль; сердце ныло. Его мощным ударом откинуло на много лет назад, в день, когда он пришел в бункер. Двенадцать лет назад он принёс кого-то к порогу. Оба они шли в свой новый дом. Но вскоре, их разъединили. Маленькое и беззащитное создание. Вечно плачущий комочек тоски и печали. Но она улыбалась! Улыбалась, когда рядом был Томас. И только тогда! Это была она. Та самая девочка, что плакала недалеко от тела своей матери и отца, когда мир, который знал Томас начал рушиться. Та самая девочка, что дала ему надежду на новую и счастливую жизнь. Та самая девочка, что разорвала его нутро и бросила в пучину страданий и самобичеваний, когда бесследно исчезла за огромной железной дверью другого корпуса. Та самая… не та, что была раньше.

Вслед за ушедшим воспоминанием, закончился ряд марширующих девушек. Томас повернулся в сторону небольшой очереди тех, кто был готов вскоре начать «ночь продолжения». Быстрым взглядом он нашел среди них Адама. Стоя на своём законном третьем месте, он в предвкушении ожидал начала торжественного события.

— Адам! — Томас подбежал к своему другу. Вцепившись ногтями в его плечо, он начал трясти товарища.

Не многие и в очереди, и в толпе зевак заметили этот поступок, но они сразу отнеслись к этому отрицательно, поскольку в нём участвовал Том. Бо́льшая часть, наблюдала вслед за ушедшими девушками или осматривала новоприбывших детей. Те, кто были рядом с Адамом, лишь нервно смотрели на своего коллегу и, на то, как к нему пристаёт один из бойцов. Большинство из них хорошо знали Томаса, знали его способности и отказы от участия в «ночи продолжения»; они легко могли подумать, что Том пытается отговорить своего друга или же занять его места от нестерпимого, но знакомого немногим ощущения.

— Что такое? — начал возмущаться Адам. Он был сильно удивлён и напуган поведением своего друга. Минимум что он от него ожидал, так это только моральная поддержка и присутствие среди общей толпы. Но текущие действия сильно меняли изначальный настрой Адама, который был выведен долгими упражнениями и тренировками.

— Это она. Я её увидел. Я её узнал. — Томас перешел на шепот, осознавая, как на него косо смотрели некоторые люди. Осторожно наклонившись к своему другу, он собирался продолжить свой разговор.

— Та, что была с тобой двенадцать лет назад? Ты уверен?

— Да… — прошептал Томас. Он поднял взгляд на своего друга, выискивая в его глазах поддержку или радость за товарища. Том нашел их, Адам легко улыбнулся счастью друга, и мысленно пожелал ему, чтобы он не терял голову и был спокоен. — Она третья…

Услышав слова Тома, легкая улыбка исчезла с лица Адама. Он осмотрелся вокруг, окинул взглядом толпу, охрану, других молодых юношей и коридор, куда ушли девушки. Он был рад за своего друга и одновременно напуган тем, что тот может попросить у него. Он молча уставился на Томаса, его дыхание участилось, каждая новая секунда давалась с тяжелой мукой ожидания неизбежной просьбы. Адам не мог уступить, он слишком долго этого ждал, он уже получил подарок судьбы, когда Том отказался от своего места. Ещё сильнее его мучило именно ожидание просьбы Томаса, его мольбы о том, чтобы Адам уступил. Но после этого родится проблема, и далеко не одна. Юноша знал, что его друг ничего не сможет поделать с этой девушкой, не сможет ей помочь или поддержать, это полностью было запрещено правилами. А если он и надеется на маленькую встречу, то будет мучатся после её окончания. Если через год девушка вернётся в «ночь продолжения», Томас ничего не сможет поделать, чтобы снова встретить её. Она будет с другим, и Тома убьёт его бессилие.

— Я не могу… — сказал Адам, в то же мгновение как увидел, что Том открывал рот. — Прости меня. Я не могу отказаться. Уже поздно.

— Адам… — На лице Томаса отразилась вся боль от удара, нанесённого лучшим другом. — Просто, хотя бы узнай у неё, помнит ли она меня? Узнай, как её дела, как живёт, пожалуйста.

Адам лишь безмолвно кивнул своему другу. Всех собравшихся отвлёк от их мыслей сигнал. Прозвучал громкий свист о подготовке к началу. Человек что вышел из коридора комнат для «ночи продолжения», оглядел всю толпу зевак и юношей. Губами он сжимал свисток, который издал второй мощный свист, что пронёсся по всему залу и за его пределами. Первый свист — подготовка, второй — начало. Зевакам незачем было оставаться дальше на своих местах. Им даже было более желательно покинуть пределы зала. Никто не знал, как они могут отреагировать на уходящих в своё убежище девушек, на звуки, что будут слышны на небольшом расстоянии от общей процессии. Ведь их фавориток они не увидят почти целый год, но и другие могли стать желанной добычей. Возникали моменты, когда кто-то со звериным рвением мчался к девушкам, из-за чего, были плачевные ситуации.

Томас хотел всеми силами встретиться с той девушкой лицом к лицу, увидеть её поближе, поговорить с ней. Хотя, даже пытаясь вспомнить её имя, у него ничего не вышло. С этой мыслью пришло понимание, что при ней он и слово сказать не сможет. Разум твердил ему, что он может ошибаться на её счёт, но сердце, говорило иначе. Не многие люди могли бы ему помочь в этом деле: охранники, врач или отцы. Третьи никак не смогут помочь юноше в этом, они будут против, и, могут даже разозлиться. Будут считать эти просьбы неправильными и некомпетентными. Первые вели себя послушно, выполняли любые указания свыше в идеальном исполнении. Если они, как всегда, получили распоряжение о предотвращении проникновения на закрытую территорию, то они никого не пропустят, не смотря на его статус и важность, если только на этот случай не будет нового распоряжения. Второй мог дать совет, но не более, у него не было власти что-то решать. В этой сфере он был самым бесполезным.

Томас был вынужден со всеми зеваками покинуть зал. Наблюдая через плечо, он видел Адама, что в совокупности с остальными членами процессии подходили к охранникам за инструкцией. «Пожалуйста» — подумал про себя юноша, обращаясь к своему другу.

Привычная грязная комната. Знакомый, слабый запах пота и сырости. Томас сидел совершенно один. Он и раньше оставался один в комнате, только этот раз, сильно отличался. Юноша знал, где находится его друг, и продолжал сильно нервничать. На него нахлынули старые воспоминания, когда он только пришел в убежище. Были пробелы и некоторые