моего дерева. Обращенные к ней слова тварь понять не могла, мозгов у низшей нежити, а на любую иную столь прогнивший труп не тянул даже со скрипом, было примерно как у крысы. Бешенной такой крысы, охваченной нестерпимым голодом, главенствующим над всеми другими инстинктами, включая чувство самосохранения. Ну, может совсем чуть-чуть побольше. Двигаться, идти по свежему следу, драться и жрать – это все, на что подобные ходячие трупы были способны. А еще они были жадными до усрачки. Как обезьяны, которые могут засунуть лапу в кувшин с узким горлышком за зерном или фруктами, но после никуда от этой посуды не уйдут, поскольку кулак обратно не пролазит, а вытащить из ловушки пустую ладонь не позволяет жадность. Когда гнались за одной добычей, но видели другую, запросто могли переключиться на новую цель, если считали, будто ту проще задрать. Например, если она ранена и истекает кровью. Их органы чувств не гнили, ну если только чуть-чуть, однако куда важнее зрения обоняния или там слуха для подобных монстров было чутье жизни, свойственное всем немертвым. И для него маленькая алая капля сияла как маяк в ночи.

Вторая стрела оказалась удачливее, и клюнула передвигающегося на четвереньках гоблина куда-то в спину, впрочем, не нанеся особого ущерба. Это тело уже было мертво и частично разложилось, как оно могло бояться каких-то там царапин?! А третьим выстрелом я опять промазал, после чего аккуратно отложил лук в сторону и взялся за копье. Тварь достигла подножия дерева и принялась карабкаться вверх, к сожалению с классическими киношными зомби, которые могут лишь кое-как ковылять с ноги на ногу и не умеют преодолевать мало-мальски серьезные преграды она имела не так уж много общего...Даже в голову бить было почти бесполезно, поскольку сгнившее мозговое вещество для тех процесс, которые хотя бы с натяжкой можно было назвать процессами жизнедеятельности просто не требовалось. Монстра при удаче получилось бы ослепить, выбив избежавшие гниение и чуть светящиеся багровым буркалы, но на дистанции в несколько метров он все равно нашел бы сколь угодно хорошо замаскированную без помощи магии добычу, ведомый одним лишь своим бесконечным голодом и прилагающимся к нему чутьем.

Первый удар своим лезвием я нанес по левой верхней руке нежити, срезав чуть ли не у корня пару гнилых пальцев, оснащенных большими острыми когтями. Так-то и нормальных гоблинов они отнюдь не маленькие, заметно обгоняя в практичности и смертоносности любой человеческий маникюр, но все-таки будут поменьше раза в два-три. Еще парочка ударов оказались не такими удачными, но какие-то фаланги не надрезали, так поломали. Восхождение нежити несколько замедлилось, поскольку цепляться ей стало заметно тяжелее, и за моими действиями она принялась следить внимательнее, дабы избежать или хотя бы ослабить последствия следующих атак. Но своих намерений дохлый уродец, до которого уже было рукой подать, не отбросил. Даже когда я сдвинулся по ветке чуть назад и наставил острие в сторону переползающего туда же монстра. Острие, упертое куда-то в живот, настроя ходячего трупа не сбило и тот без тени сомнения насадился на палку с железным наконечником и пополз вперед, пропуская древко сквозь себя и желая как можно быстрее добраться до столь близкой уже добычи...Которая мотнула рукоять своего оружия вниз и в сторону, подвешивая сильную и опасную, но довольно-таки легкую тварь над пустотой, стоило лишь врагу оторвать от коры верхние конечности, дабы протянуть их в сторону оказавшегося уже совсем рядом человека и шагнуть вперед, отрывая от коры одну из ног. У зомби захват перед укусом – это рефлекс из числа безусловных. А все потому, что жрать падаль или там зверье им бесполезно – хоть чуть-чуть утолить свой бесконечный голод и поднабраться силенок подобные мерзости способны исключительно если терзают разумную и все еще живую добычу. Ну а вырвавшийся из хватки человек, эльф или гоблин, который отбежит на пару метров да и сдохнет там от кровопотери из ран, попросту бесполезен. Даже более того, вреден, ибо может восстать из мертвых в качестве конкурента.

Испустив непонятный тоскливый сип монстр, сползающий вниз под действием гравитации и собственной тяжестью, попытался удержаться на копье, хватая руками древко, но частично отсутствующие частично переломанные пальцы, тонкой моторике которых вдобавок мешали здоровенные когти, с задачей своей вовремя не справились, и нежить рухнула вниз, брякнувшись о землю будто мешок с костями и гнилым фаршем. Её это разумеется не убило, тут высоты-то всего метра три, ну может чуть больше...Однако когда ходячий труп вновь бросился к стволу и вторично ополз вверх, то прыти в его движениях было как-то поменьше, чем раньше. Чего-то он себе видимо все-таки сломал и порвал, а потому и без того находящаяся не в лучшей форме гоблинская тушка не могла носиться так же резво, как раньше.

- Эй! Ты в порядке?! – Как оказалось, беглянка далеко не ушла и теперь стояла на дальнем краю поляны, наблюдая за нашим противостоянием.

- Все прекрасно! – Ответил ей я, пытаясь хоть немного оттереть древко листьями от того, что на него налипло. Для своего насквозь гнилого состояния дохлый гоблин почти не пах – видимо особо ароматные кусочки к настоящему моменту уже разложились и выдохлись...Но копье, пробившее дыру в его смердящее нутро, все-таки перепачкалось в протухшем жире или еще чем-то подобом, от вони которого хотелось блевать. – Не подходи сюда пока! Вдруг он на тебя опять кинется...

Однако монстр преследовать девушку не пожелал. То ли забыл про неё уже, то ли считал, что сначала надо разобраться с проблемной добычей, которая дерется, а десерт оставить на потом. Второе восхождение монстра на дерево стоило ему еще трех пальцев, которые я срезал аж четырьмя ударами, прежде чем снова сбросить вниз гоблинского зомби. В нормальном состоянии такой гуманоид весил бы килограмм пятьдесят-шестьдесят, а сейчас тянул едва на сорок. Плевое дело, если уловить момент, когда тварь своими когтями за кору не цепляется.

После третьего падения тварь, к этому моменту имевшая вместо верхних хватательных конечностей куцые культяпки и окончательно ставшая напоминать кусок гнилого мяса явно призадумалась над своими перспективами в жизни, вернее не-смерти. И попыталась уковылять подальше на хромающих ногах, явно решив оставить на потом сбор урожая с деревьев, откуда приходится регулярно падать. Да только кто же ей даст?!

Дождавшись, пока тварь уже не пробежит, а кое-как проковыляет метров двадцать в сторону очень занервничавшей девушки, я быстренько спустился вниз и попытался атаковать гоблина в спину. Мертвец, к сожалению, приближение живой добычи со свежей кровоточащей