Что оно мне расскажет?

Огромный и страшный мертвец молчал.

Он умер давно – глазные впадины пустые и темные, но лицо покрыто крошечными кристалликами инея, которые отражают свет, как микроскопические зеркала, и кажется, что кожа светится. Все равно – у меня не осталось мужества, чтобы сунуть руку под меховую куртку. Пришлось окликнуть Дана.

– Смотри…

Дан пожал плечами и похлопал по меховой куртке мертвеца, расстегнул и стал обшаривать внутренние карманы.

– Хорошо бы сигареты найти. Раньше курево и жвачку везде продавали, как крекеры или мыло, а не отправляли за каждую затяжку в воспитательный центр…

– Дан, ты взрослый дядька, а туда же – веришь в бабкины сказки! Не было такого!

– Пусто! – Дан разочарованно развел руками. – Кто-то успел раньше нас.

– Кто-то… – эхом повторила я, глядя на осколки фонарика.

В пещере стало тихо, как перед большой бедой. Я представила, как Никита лежит замерзший и смотрит в небо пустыми глазами, охранники подцепляют его своим страшным крюком, волочат по снегу, и алая кровавая дорожка тянется за его телом…

В носу защипало, я почувствовала, что сейчас разревусь. – Нельзя, нельзя этого делать! Если я хочу разговаривать с Даном на равных, если хочу однажды сыграть с самим Господином Ведущим, я не могу быть слабой!

Бормочу, прижимая к лицу ладонь:

– У меня в глазах щиплет от этой вони…

– Точно, пора отсюда съекнуться! Идем, там Красивая наверняка нитку нашла…

Я поморщилась:

– Дан, скажи, она действительно красивая?

– Все вы, девчонки, красивые! Особенно когда в тюрьме посидишь…

Дан улыбнулся, обнял меня за плечи, подтолкнул к выходу из коридора, но я невольно оглянулась на тело. Его контуры уже терялись в темноте.

– Что у него могло быть ценного?

– Черт его знает… – Дан тоже оглянулся. – Бумажник, часы, компас, карта…

Мы посмотрели друг на друга.

– Никита нашел карту Острова! Нашел, когда бродил здесь! – Боль ледяной иголкой кольнула меня под ребра. Я не выдержала и всхлипнула, уткнувшись в плечо Дана. – Ник умер, и карты у нас нет. Мы превратимся в ледышки и останемся здесь навечно!

Он погладил меня по копне заплетенных косичек:

– Нам незачем здесь подыхать, мы выберемся отсюда, обязательно! – Склонился к самому моему уху и шепнул: – Я даже знаю как. Нас не начнут искать, если будут считать погибшими…

– Но охрана забирает всех мертвых, – опешила я. – Мы вместе это видели…

– Вопрос, кого они забирают. Господин Ведущий нам приврал в своей передаче, что вся команда «семерки» выбыла. Лысый не из тех, кто мог выбыть за двенадцать часов беготни. Он просто с кем-то поменялся курткой и браслетом – вот и все…

– Значит, охранники пристрелят его как «выбывшего»!

– Пусть попробуют, – презрительно скривил губы Дан. – Могут сколько угодно объявлять про запреты, Лысому плевать на правила!

– Мне тоже!

– При чем здесь ты? Ты – девушка.

– Так что? – Я насухо вытерла слезы. – У меня тоже две руки, две ноги…

– И очень милое личико… – Он погладил меня по щеке и рассмеялся.

Мне кажется, что я стою рядом с Даном, слышу его шепот и чувствую дыхание уже целую вечность. Здесь, в пещере, время замирает, минуты превращаются в часы.

Но это не так – даже десяти минут не прошло.

Все это время Иришка и Леха добросовестно пытались отыскать Вадима: берег озера был пуст, и никаких следов раненого на нем не осталось. Вместе с ним исчезли оба рюкзака, на которых его устроили отдохнуть. Иришка решила, что уснул и свалился в воду, а Лешка продолжал упорно прощупывать лучом фонарика каменные коридоры, разбегавшиеся от подземного озера.

Он обнаружил Вадима в глубокой нише – тот сидел, привалившись к ледяной стене. Раненый уже не дышал, жизнь уходила из него вместе с теплом. Лешка ужасно огорчился – он считал рану пустяковой. Не теряя надежды, попытался нащупать пульсирующую жилку на шее – пальцы сразу стали липкими от крови, потом уперлись в холодный металл. Он резко отдернул руку, и тело съехало прямо к его ногам. Лешка посветил на него фонариком и укусил себя за большой палец, чтобы не заорать: в шее Вадима торчала нарядная девичья заколка!

В растерянности мы стояли около тела. Я чувствовала себя виноватой, потому что десять раз видела, как Юлька сворачивает волосы в узел и закалывает этими штуками: под букетиком пластмассовых цветочков пряталась застежка с острой иглой. Наверняка девушку из палатки она тоже убила заколкой, просто мы не увидали крошечную ранку под пышными волосами. Иришка настороженно оглянулась и прошептала:

– Она здесь! Прячется где-то и смотрит на нас. Я знаю…

Пещера наполнилась ощущением опасности, даже темнота вокруг сгустилась и давила на плечи немыслимой тяжестью.

– Я ее видела, то есть… – она запнулась, – слышала. Слышно было, как что-то скребло по полу, двигалось. Оно скользнуло… не знаю – как сквозняк. Я так напугалась!

– Почему ты никого не позвала?

– Думала, вы будете смеяться надо мной. Скажете, мне от страха показалось. – Иришка всхлипнула. – Это я виновата!

– Перестань! Никто не виноват, никто не мог знать… – Мне очень хотелось успокоить Иришку, но внутри меня протяжно, как струна, звенела тревога. Юлька не была случайной жертвой Игры вроде большинства из нас. Она смогла пронести собственное оружие. Она пришла сюда убивать. Она умеет это делать, и ничто ее не остановит.

– Идемте отсюда. Хватит, здесь мозги заклинивает от вони. Мы ему уже ничем не поможем, а этой твари сложнее к нам подобраться на снегу. Идемте!

Мы поплелись за Даном, как городские детишки за дудочкой крысолова из детской сказки. На ходу надевали и застегивали куртки, обматывались шарфами, натягивали перчатки. Новая встреча с холодом совсем не радовала!

Снегопад уже закончился.

Мы вывалились из душной темноты в мир стерильной белизны и холода. Солнечный свет ударил нам в глаза без всякой жалости, и даже темные стекла очков не могли защитить от него. От морозного воздуха перехватило дыхание. Мне показалось, что легкие заледенели изнутри и рассыплются, как разбитое стекло, если я вдохну еще раз. Конечно, мы без особого аппетита съели консервов, пока возились около озера. Но теперь голод напомнил о себе, заставил сглотнуть и втянуть живот.

Обрадовал только свежий снег – он искрился и сверкал, как обертка на долгожданном новогоднем подарке. Мои спутники один за другим скатывались со склона горы в сугробы, швырялись снежками и резвились, как школяры, которых распустили на каникулы. Я понуро плелась за ними, задержалась на возвышенности у входа в пещеру и смотрела вниз: снег покрыл все ровным, легким слоем, не тронутый ничьими следами, кроме одного-единственного места.