Никита посерьезнел: в прошлом году лотерея выбрала его одноклассницу. Она была спортивной, разумной и очень славной девушкой и не нуждалась ни в чьей помощи. Вообще, как можно помочь человеку, угодившему на Игру? Вас разделяют многие километры, ты знаешь об игроке только то, что показывают на плоском экране.

Я потерла переносицу, чтобы не расплакаться – никто не бегает к экранам, чтобы посмотреть на меня, не ждет, сцепив зубы, когда объявят список «выбывших». Значит, если я угроблюсь на Игре, мир мало что потеряет.

Ник продолжал говорить, хотя голос звучал устало, а лоб пересекла горькая морщинка. Все, что он мог сделать – пойти в ближайший социальный центр, сесть перед экраном и смотреть, как измученные игроки пытаются выжить на Полигоне – кто в воде, кто под палящим зноем – прошлогоднюю Игру проводили на морском берегу. Но его девушка мелькнула на экране всего два раза, а потом ее имя прозвучало в списке «выбывших». Ни ее последние минуты, ни ее тело так и не появились на экране. Никита не верил, что она могла сдаться так просто. Когда ее показали в последний раз, она выглядела уверенной и веселой, раздобыла себе оружие и посылала зрителям воздушные поцелуи. Она могла победить… Но победила совсем другая девушка!

Никита досмотрел Игру до самого конца – у него осталось ощущение сплошной фальшивки. Половина участников погибла в первые два дня, зато из массы уцелевших сразу выделились лица, которые не сходили с экрана. Их называли «героями», им сочувствовали зрители, на них делали ставки, в том, что именно они победили, не было никакой интриги. Но чем они были лучше остальных? Никита не знал – остальных просто не показывали, а потом объявляли в списках «выбывших».

Он пытался отыскать место, где проходила Игра. Он все еще верил, что девушка успела оставить знак, нашла средство сказать правду. Но хотя правила лотереи и Игры есть у каждого школьника, все остальное держат в строгом секрете.

Был только один способ докопаться до правды. Самому стать игроком – Никита записался в команду волонтером и теперь знает об Игре гораздо больше.

– Здесь можно стать хорошим игроком, героем – любимцем публики, даже умереть всем на зло. В этой Игре нельзя только одного – выиграть. Победители известны заранее, а все остальные только массовка… Подсунут дрянное оружие – например, мне достался новенький, в коробочке, оптический прицел! Или натравят диких зверей, а если окажется мало, охрана просто перестреляет. Их никто не контролирует – вообще никто не наблюдает, как идет Игра!

Да, такого знания вполне достаточно, чтобы попасть в список «выбывших».

Ник очень похудел и повзрослел за эти дни. Я знаю, как это тяжело и страшно – просыпаться каждое утро и знать, что твоего близкого человека уже нет. Что у тебя не нашлось сил помочь, что его смерть – твоя вина…

Я взяла Никиту за руку, чтобы хоть немного ободрить:

– Ник, если по правилам ты всегда проигрываешь, забудь про правила. Наплюй на них и живи, как тебе хочется. Вот чего тебе сейчас хочется?

– Убраться отсюда, – ответил Никита и тихо добавил: – Живым…

– Хорошо! Давай сюда карту, будем думать, как выбраться!

Ник расстегнул рюкзак и показал все свои трофеи.

Браслет на часах был из настоящей кожи и весь растрескался. Зато сами старомодные часы выглядят очень забавно – большой круглый циферблат, целых три золотистых стрелки, еще и компас вмонтирован прямо в циферблат. Часы бездействовали.

– Им за сто лет, конечно, батарейка испортилась.

– Тогда батареек вообще не было! Надо покрутить здесь колесико – и будут работать. Они механические, поняла?

Лешка ловко покрутил махонькое колесико над циферблатом, и часы ожили – изнутри стал доноситься ритмичный постукивающий звук. Мы не знаем, который сейчас час, но как минимум будем знать, сколько времени прошло от одного момента до другого.

Карта Острова тоже имела стародавний и загадочный вид. Она хранилась в специальном чехле, похожем на плоскую сумку, между слоем настоящей грубой кожи и такого же грубого прозрачного пластика. Бумага, на которой она нарисована, пожелтела от времени, никаких надписей на карте нет, зато поверх рисунка сделаны непонятные пометки. Пока все разглядывали карту так и эдак, прикидывая, где мы находимся, я отошла в сторону, села на колени, вытащила из ножен меч, погладила лезвие, чтобы убедиться в нерушимости собственного намерения.

Мама правильно говорит, характер у меня ужасный – если вобью что-то в голову, не успокоюсь, пока не сделаю. Сделать ЭТО я хочу еще с того проклятого дня, когда впервые оказалась перед Господином Ведущим. В общем, я схватила ближайшую косичку на собственной голове и отрезала мечом под самый корень, потом следующую, бросала их одну за другой на землю, как мертвых змей, пока на голове не остался только колючий ежик моих собственных волос. Мне сразу стало легко!

– Аня, что ты делаешь? – ужаснулась Иришка.

– У тебя голова будет мерзнуть, – дальновидно вставил Лешка.

– Правда, что с тобой? – Дан подошел ко мне и хотел сесть рядом. – Успокойся…

– Отстаньте от меня! Все! Не хочу быть героиней, не хочу быть красивой. Ничего не хочу! – Я грохнулась лицом в спальник и провалилась в сон, как в пропасть.

Я проснулась от непривычного шума – где-то далеко залаяла собака. Наверное, это был просто сон: откуда собакам взяться на Полигоне? Я потянулась, потерла ладонями лицо, чтобы окончательно проснуться. Свечи, которые мы оставили зажженными, давно догорели, в пещере страшная темень. Слышу какой-то шорох – Лешка тоже проснулся и вертится на месте, не в состоянии сразу сообразить, как он угодил в эту темень.

– Аня, ты слышала?

Видно, мне придется еще долго откликаться на это имя.

– Что слышала?

– Как собака лает! – Нет, один и тот же сон не мог нам присниться! Мы поползли вокруг колодца, расталкивая остальных. Собака больше не лаяла, но до нас явственно доносился странный шум, от которого даже скала вибрировала мелко и противно. Кто-то догадался зажечь свечной огарок, дело сразу пошло быстрее: мы привязали рюкзаки к веревке, спустили их и один за другим съехали вниз сами.

Мы почти успели – граната взорвалась, когда Лешка еще болтался на веревке между потолком и полом. Он рухнул вместе с камнями и кусками льда, я изо всех сил дернула малого за руку – сверху в подземное озеро падали целые глыбы, громадные, вековые ледяные столбы переламывались, лишая потолок привычной опоры. Мелкие камни сыпались непрерывным дождем. Вся эта масса льда и камня попадала прямиком в подземное озеро. Горячие брызги разлетались на много метров, вода бурлила, как вскипевший чайник, на поверхности вспучивались и с треском лопались десятки огромных пузырей. Вонь стоит такая, что можно задохнуться, если не прикрыть нос и рот шарфом или воротником. На головы натягиваем капюшоны, чтобы защититься от камней, и бежим что есть духу.