id="id125">

Храмы России

Храмы России. Кому помешали

Стражи отеческих наших гробов?!

В селах погосты без них обветшали,

Выпасом став для свиней и коров.

В детстве я взрывом разбужен был рано —

Спор философский решил динамит.

Черным, позорным, гнилым котлованом

С этого дня наш погост знаменит.

Кто-то убогий стремление к небу

Вырвал, как зуб, у округи моей.

Строили серую плоскую небыль

В поте соленом пустых трудодней.

Клуб деревянный, изба сельсовета,

Вам ли украсить луга и поля?!

Храм белоснежный, как радость рассвета,

Помнит деревня родная моя:

Каменный, стройный, красивый, высокий…

Грошик последний, поверьте, отдам

Ради того, чтоб не хлев кривобокий

Строили люди, а солнечный храм.

Чтобы в душе, на руинах в селеньях

Вместо окопов гражданской войны

Ввысь устремленные зодчих творенья

Сказкой украсили детские сны.

За доброту, терпение, участье!

То кролики, то буйволы, то львы…

Теперь вот тигр скребётся в наши двери.

От хищников чего хотите вы?!

В их доброту позвольте не поверить.

Довольно слёз и храмов на крови!

Довольно нравов каменного века!

Хочу ЭПОХУ счастья и любви!

Соскучился по Году Человека!

Полней бокалы, предлагаю тост:

«ЗА ДОБРОТУ, ТЕРПЕНИЕ, УЧАСТЬЕ!»

Ну до чего же он, по сути, прост —

Секрет от человеческого счастья!

У поэтов нет секретов

У поэтов нет секретов…

Балаболка – не поэт!

Я бы так сказал об этом:

Без секретов нет поэтов,

Без секретов слова нет!

Сочиняет, ну и что же?

От фантазий кто не пьян?

Низких истин нам дороже

Возвышающий обман!

Я верю

Говорят, на утро Он воскрес.

Может быть, придумали поэты?

Разгадала тайны всех небес

До Луны доставшая ракета…

Только, если честно, всё равно

Он вокруг, он где-то рядом с нами.

Он глядит в открытое окно

Голубыми вечности глазами.

С ним давно и мама, и отец,

Все, кто вдаль ушли, не скрипнув дверью.

Мне от них принёс привет скворец.

Верю я! Я слушаю и верю!

Фамильный город

Никогда я не был в Белозерске.

Ты меня не спрашивай о нём…

Я в стихах у Лиды Мокиевской

Встретил город, залитый огнём —

Золотом озёрного заката,

Синевой, тумана молоком…

Как кому, а мне, конечно, надо

Непременно появиться в нём.

И стучат в душе моей подковы,

И летят ко мне через века,

Как в бою на поле Куликовом,

Белозерцы главного полка.

Город – пахарь, и рыбак, и воин,

Мне в отцы назначенный судьбой.

Имени его я удостоен!

Белозерск – фамильный город мой!

Крещение

Тогда ещё в деревне Теребаево

Не взорван был у речки белый храм,

Но старый Бог, не нужным став хозяевам,

Уже ютился в избах по углам.

Меня, зимой морозною рождённого,

Крестила тайно у своих икон

Доверенная Бога «посрамлённого»

Старушка Дарья под ведёрный звон.

Летели дни ватагою студенческой,

Про коммунизм я вместе с ними пел,

Но крестик на груди моей младенческой

В начале жизни всё-таки висел.

И чую, чую – тоненькая ниточка

Из прошлого на мне не прервалась.

До Бога есть в душе моей калиточка,

Есть с предками невидимая связь.

И если спросят – где же покаяние?

Скажу им честно – не по вере жил.

Но попрошу отметить в оправдание —

Отечеству по совести служил.

За земляков

За земляков, за вас, мои друзья!

За землю, без которой нам нельзя!

За наши корни в северных лесах!

За наши храмы, наши небеса!

Туда душа стремится журавлём.

За всё, что милой Вологдой зовём!

Русский лес

Он и светел, он и тёмен,

Как душа, наш русский лес,

И укромен, и огромен,

Полон сказок и чудес.

Забушует ночью грозной

И притих дождём умыт.

То трещит зимой морозной,

То кукушкой говорит.

Полон жизни, полон света,

Он беседует со мной.

Весь пропах зимой и летом,

Земляникой и сосной.

Не один я здесь – нас двое,

Кто-то смотрит на меня —

Промелькнёт в тенистой хвое,

Зашуршит в траве у пня.

Что там бор смолистый прячет?

Кто скрывается во тьму?

Кто там жалобно так плачет?

Не известно никому!

Моему поколению

За что любить нас нашим молодым,

Как мы отцов-фронтовиков любили?

За то, что мы Россию развалили?

Ни армию, ни флот не сохранили?

Развеяли величие, как дым?

Мы – сыновья, предавшие отцов,

Солдаты, позабывшие присягу.

Вперёд ни шагу, и назад ни шагу.

Глупцы и трусы, племя подлецов!

На кладбище, смятением объят,

Завидую отцовскому покою.

Нас даже там – за гробовой доскою —

Потомки за измену не простят!

На паперти

Светлой памяти А. П. Попова.

Во мне однажды лопнуло терпение,

Меня, как флот, сорвало с якорей.

И я шагнул в иное измерение,

Где нет земных законов и царей.

Пусть рожа, как чугун, сегодня грязная.

В лохмотьях я, но нет душевных мук.

Помойка не такая уж заразная,

Поверьте мне – поклоннику наук.

На самом дне, в убогом окружении

Я завершу свой по планете путь.

Но знаю: Бог, Он в нашем измерении —

Не кинуть, не убить, не обмануть!

На паперть босиком иду, как водится,

Приму плевки и деньги без обид.

И пропою о том, что Богородица

За Ирода молиться не велит.

С мечтой о счастье, мире, плодородии,

С толпой убогих, нищих и калек,

Россия, Русь – святая моя Родина,

Твой сын вползает в XXI век.

Была бы любовь

Кто весел, друзья, тот уже не бедняк.

– Твой смех без причины, – кричат, – дурачина!

В котомке сухарь, и того половина…

– Нас Вера питает, а деньги – пустяк!

Кто весел, друзья, тот уже не бедняк.

А солнце, а лес, да друзья, да свобода…

Нам впрочем по нраву любая погода.

– Была бы Надежда, а дождик – пустяк!

Кто весел, друзья, тот уже не бедняк.

Бедняк по подвалам над золотом чахнет,

Трясётся, не спит, подозрительно пахнет.

– Жила бы Любовь, остальное – пустяк!

Лермонтов

Он не был «лишним человеком» —

Активный, любящий, живой.

Поэт, художник – вровень с веком.

Гусар, боец,