— «Кадиллак» производит катафалки.

— «Линкольн» тоже, — улыбнулась Эрин.

Они обе думали об одном и том же: убийца так или иначе связан с трупами.

Риццоли стала прокручивать в голове список лиц, которым по роду деятельности приходится иметь дело с трупами. Полицейский и врач, которых в первую очередь вызывают на место неожиданной смерти. Патологоанатом и его ассистент. Санитар, бальзамирующий труп, и директор похоронного бюро. Гример морга, который моет волосы, накладывает макияж, готовит усопшего к траурной церемонии. Покойник проходит через руки многих живых, и следы этого контакта вполне могут остаться на любом из тех, кто касался трупа. Она перевела взгляд на Эрин.

— Пропавшая женщина. Гейл Йигер…

— Что с ней?

— Ее мать умерла месяц назад.

* * *

Джо Валантайн лепил из мертвых лиц живые.

Риццоли и Корсак стояли в ярко освещенной покойницкой похоронного бюро Уитни и наблюдали за тем, как ловко работает Джо. В его сундучке стояли всевозможные баночки с тональным кремом, румянами и губной помадой. Это был профессиональный набор театрального гримера, разница состояла лишь в том, что эти кремы и румяна предназначались для того, чтобы вдохнуть жизнь в землистую кожу трупов. Бархатный голос Элвиса Пресли напевал «Люби меня нежно», пока Джо втирал моделирующий воск в безжизненные кисти рук усопшей, умело маскируя следы от множественных инъекций и капельниц.

— Это была любимая музыка миссис Обер, — пояснял он по ходу дела, время от времени поглядывая на любительские снимки, прикрепленные к пюпитру, который он установил рядом со столом. Риццоли предположила, что это были фотографии миссис Обер, хотя живая женщина, изображенная на них, была явно далека от серого высохшего трупа, над которым сейчас трудился Джо.

— Сын говорит, что она была помешана на Элвисе, — продолжал Джо. — Три раза ездила в Грейсленд. Он принес сюда эту кассету, чтобы она звучала, пока я буду гримировать ее. Знаете, я всегда стараюсь ставить их любимые мелодии. Мне это помогает лучше понять их. О человеке можно многое узнать, если послушать музыку, которую он любит.

— Ну и как же должна выглядеть фанатка Элвиса? — поинтересовался Корсак.

— Ну, знаете… Помада поярче. Пышный начес. Ничего общего с теми, кто слушает, скажем, Шостаковича.

— А какую музыку слушала миссис Хэллоуэлл?

— Честно говоря, я не помню.

— Вы работали с ней месяц назад.

— Да, но я не всегда помню детали. — Джо закончил работать с руками и переместился в изголовье, где приступил к макияжу под ритмичный аккомпанемент рок-н-ролльной песенки. В черных джинсах и тяжелых ботинках «Доктор Мартенс» он казался хиппующим художником, задумчиво созерцающим чистый холст. Только его холстом была холодная плоть, а инструментами — кисть для макияжа и тюбик губной помады. — Я думаю, ей подойдет бронзовый оттенок, — произнес он и потянулся к краске. Шпателем он принялся смешивать цвета на палетке из нержавеющей стали. — Да, это вполне в духе стареющей поклонницы Элвиса. — Он принялся втирать тональный крем в щеки покойной, постепенно двигаясь к серебристым корням волос.

— Может быть, вы помните, о чем говорили с дочерью миссис Хэллоуэлл? — спросила Риццоли. Она достала фотографию Гейл Йигер и показала ее Джо.

— Вам лучше спросить у мистера Уитни. Он здесь главный. Я лишь его помощник…

— Но вы, должно быть, обсуждали с миссис Йигер макияж для ее матери. Ведь вы готовили тело к похоронам.

Взгляд Джо скользнул по фотографии Гейл Йигер.

— Я помню, что она была действительно очень красивой женщиной, — тихо произнес он.

Риццоли вопросительно взглянула на него.

— Кто?

— Послушайте, я ведь слежу за новостями. Не думаете же вы в самом деле, что миссис Йигер еще жива? — Джо хмуро уставился на Корсака, который бродил по комнате, заглядывая во все шкафчики. — Хм… детектив! Вы что-нибудь ищете?

— Нет, ничего. Просто интересно, что хранится в покойницкой. — Он залез в один из шкафчиков. — Это что, щипцы для завивки?

— Да. Мы же производим укладку волос. И маникюр делаем. Все, что нужно, чтобы клиент выглядел наилучшим образом.

— Я слышал, вы настоящий мастер своего дела.

— Пока никто не жаловался.

— А ваши клиенты разве могут жаловаться? — рассмеялся Корсак.

— Я имею в виду их родных. Родные довольны.

Корсак отложил щипцы.

— Как давно вы работаете на мистера Уитни, лет семь уже?

— Около того.

— Наверное, сразу после окончания средней школы?

— Я начал с того, что мыл его катафалки, убирался в покойницкой, выезжал на ночные вызовы. Потом мистер Уитни попросил помогать ему в бальзамировании. Теперь, когда он уже немолод, я делаю здесь практически все.

— Я так понимаю, что у вас есть и лицензия на бальзамирование трупов?

Последовала пауза.

— Хм, нет. Я так и не удосужился приобрести ее. Я просто помогаю мистеру Уитни.

— Почему вы не подаете заявку на лицензию? Это было бы шагом вперед в вашей карьере.

— Меня вполне устраивает мой нынешний статус. — Джо вновь переключил свое внимание на миссис Обер, лицо которой уже заметно порозовело. Нежно орудуя щеточкой, он принялся подкрашивать ее серые брови. В то время как его сверстники стремились взять от жизни все, молодой Джо Валантайн предпочитал проводить дни наедине со смертью. Он перевозил трупы из больниц и богаделен в эту чистую, ярко освещенную комнату. Мыл и обтирал их, укладывал им волосы, втирал в их безжизненную кожу кремы и краски, пытаясь создать иллюзию жизни. Приукрашивая миссис Обер, он бормотал: — Прелестно. Да, прелестно. Вы будете выглядеть роскошно…

— Итак, Джо, — не унимался Корсак, — вы работаете здесь семь лет, верно?

— Разве я не сказал вам об этом только что?

— И за это время даже не пытались обратиться по поводу получения собственной лицензии?

— Почему вы так настойчиво спрашиваете об этом?

— Может, вы просто заранее знали, что никогда не получите ее?

Джо напрягся, его рука застыла в воздухе, сжимая тюбик губной помады. Он промолчал.

— Старик Уитни знает о вашем криминальном прошлом? — спросил Корсак.

Джо наконец поднял на него взгляд.

— Вы ведь не рассказали ему, я надеюсь?

— Возможно, и следовало бы рассказать. О том, как ты до смерти напугал ту бедную девчонку.

— Мне было всего восемнадцать. Это была ошибка…

— Ошибка? Что, забрался не в то окошко? Выследил не ту девушку?

— Мы вместе учились в школе! Это была моя знакомая!