— Похищение произошло в субботу ночью. Можно сказать, что она мертва с тех пор?

— Четыре дня? Это зависит от температуры окружающей среды. Отсутствие видимых повреждений насекомыми дает возможность предположить, что тело до недавнего времени держали в помещении. Причем в закрытом. Кондиционированный воздух замедляет процесс разложения.

Риццоли и Корсак обменялись многозначительными взглядами, поскольку оба подумали об одном и том же: почему убийца ждал так долго, прежде чем избавиться от разлагающегося трупа?

У детектива Слипера затрещала рация, и они расслышали голос Доуда:

— Только что прибыли детектив Фрост и бригада криминалистов. Вы готовы принять их?

— Пусть ждут, — сказал Слипер. Он уже выглядел усталым, измученным жарой. Старейший детектив в отделе, ему оставалось пять лет до пенсии, и не нужно было никому ничего доказывать. Он посмотрел на Риццоли. — Выходит, нам придется начинать это дело с конца. Вы ведь работали по нему с ньютонской полицией?

Она кивнула:

— С понедельника.

— В таком случае вы возглавите расследование?

— Да, — подтвердила Риццоли.

— Эй, — запротестовал Кроу. — Мы первыми прибыли на место происшествия.

— Похищение произошло в Ньютоне, — вмешался Корсак.

— Но труп ведь всплыл в Бостоне, — не сдавался Кроу.

— Господи, — застонал Слипер. — Какого черта мы спорим?

— Это мое дело, — твердо заявила Риццоли. — Я буду вести его. — И испытующе уставилась на Кроу, словно бросая ему вызов. Она уже была готова к очередной вспышке соперничества между ними и видела, как у него дернулся уголок рта в издевательской усмешке.

В этот момент Слипер объявил по рации:

— Расследование возглавляет детектив Риццоли. — И вновь перевел на нее взгляд. — Вы готовы впустить сюда бригаду криминалистов?

Она посмотрела на небо. Было уже пять вечера, и солнце спряталось за верхушками деревьев.

— Давайте, пока еще светло.

Место происшествия в лесу, да еще в сгущающихся сумерках, было не самым приятным объектом для работы. В лесах дикие животные лихо расправлялись с останками и вещественными доказательствами. Дожди смывали кровь и сперму, ветер развеивал микрочастицы. И не было дверей, которые можно запереть от посторонних глаз и любопытных прохожих. Поэтому она прекрасно понимала, что криминалистам нужно срочно приступать к работе. Вооруженные металлоискателями, эти зоркие следопыты призваны были исследовать каждый клочок земли в поисках бесценных улик.

К тому времени как Риццоли выбралась из чащи леса на поле, с нее сошло семь потов и она чувствовала себя вконец измученной. Она остановилась, чтобы отряхнуться, и вдруг ее внимание привлек светловолосый мужчина в костюме и галстуке, который стоял возле фургона судмедэкспертизы, прижимая к уху трубку сотового телефона.

Риццоли подошла к Доуду, который все еще прохаживался вдоль ленты оцепления.

— Кто это там, в костюме? — спросила она.

Доуд метнул взгляд в сторону незнакомца.

— Этот? Говорит, что из ФБР.

— Что?!

— Козырнул своим удостоверением и попытался пройти через оцепление. Я сказал ему, что для начала нужно согласовать с вами. Кажется, он был не в восторге.

— При чем здесь ФБР?

— Вы меня спрашиваете?

Появление федерального агента расстроило ее. Как возглавляющая расследование она не нуждалась в чьем-либо руководстве, а этот человек со своей военной выправкой и в костюме бизнесмена уже выглядел хозяином положения. Риццоли направилась к нему, но он заметил ее присутствие, лишь когда она приблизилась чуть ли не вплотную.

— Прошу прощения, — сказала она. — Я так понимаю, вы из ФБР?

Он громко хлопнул крышкой своего сотового телефона и обернулся. Она увидела перед собой волевое мужское лицо с холодным непроницаемым взглядом.

— Я детектив Джейн Риццоли, руководитель расследования, — произнесла она. — Могу я посмотреть ваше удостоверение?

Он полез в карман пиджака и достал «корочки». Изучая документ, она ощущала на себе его оценивающий и покровительственный взгляд, который ничего, кроме возмущения, в ней не вызывал.

— Агент Габриэль Дин, — сказала она, возвращая ему удостоверение.

— Да, мэм.

— Могу я спросить, что здесь делает ФБР?

— Я не думал, что мы соперники.

— Разве я так сказала?

— Вы ясно дали понять, что мое присутствие здесь нежелательно.

— Просто не могу сказать, что ФБР — частый гость на месте происшествия. И мне любопытно, что же привело вас сюда на этот раз.

— Мы получили сводку из ньютонского полицейского управления по убийству Йигера. — Ответ был явно неполным; он многое недоговаривал, словно заставляя ее задавать наводящие вопросы. Утаивание информации было своеобразной формой проявления власти, и она понимала, в какую игру он ее втягивает.

— Я так понимаю, сводки слетаются к вам отовсюду.

— Да, это так.

— По каждому убийству, верно?

— Да, нас ставят в известность.

— Так что такого особенного в нашем убийстве?

Он уставился на нее непроницаемым взглядом.

— Думаю, об этом могут судить только жертвы.

Она чувствовала, как закипевшая в ней злость норовит вырваться наружу.

— Этот труп был обнаружен лишь несколько часов назад, — сказала она. — Неужели сводки теперь подаются с такой скоростью?

Его губы дрогнули в некоем подобии улыбки.

— Мы же не дилетанты, детектив. И было бы неплохо, если бы вы предоставили нам более подробную информацию. Протоколы вскрытия. Вещественные доказательства. Свидетельские показания…

— Это же уйма бумаг.

— Я понимаю.

— И вы все это хотите получить?

— Да.

— Есть особая причина вашего интереса?

— А почему вы считаете, что убийство и похищение не могут нас заинтересовать? Мы бы хотели вести это дело.

Несмотря на его внушительный вид, она не побоялась подойти к нему совсем близко.

— И когда планируете приступить к работе?

— Это дело остается вашим. Я здесь только для того, чтобы помогать вам.

— Даже если мне не требуется помощь?

Его взгляд переместился на санитаров, которые появились из леса и стали грузить носилки с останками в фургон.

— Неужели так важно, кто ведет дело? — тихо спросил он. — Главное ведь, чтобы преступник был пойман.

Они проводили взглядами фургон, который увозил уже оскверненный труп на дальнейшую экзекуцию, на этот раз на секционном столе. Ответ Габриэля Дина напомнил ей о том, насколько мелки и незначительны их амбиции. Ведь Гейл Йигер было все равно, кому достанутся лавры победителя. Ее загубленная жизнь требовала только справедливого отмщения, и неважно, кто этого добьется. Справедливость — вот в чем состоял долг Риццоли перед ней.