– Ты много раз была в бою, малышка. Я бы когда угодно доверил тебе прикрывать мою спину.

Только Росомаха мог сделать комплимент так, чтобы он прозвучал, будто вынужденное признание.

– Однако ты действительно не боец, – согласился с ней Скотт. – Твоя сила – не для нападения, а для защиты. Это понравится публике. Ты вообще привлекательна. Даже Логан тебе симпатизирует, а это о чем-то да говорит, – Логан склонил голову в молчаливом согласии. – Хэнк может говорить речи просто как… как я не знаю, кто, но в глазах людей все равно останется… э-э… Зверем. Эмма – из бывших злодеев. Логан – хулиган и головорез…

– До мозга костей, – подтвердил Логан.

– А я… – продолжал Скотт. – Командой руководить могу, но я же с пятнадцати лет не смотрел никому в глаза.

– А я, выходит, кто? Рекламная вывеска?

Такая роль Китти явно не слишком нравилась.

– Да. Наше собственное дитя с плаката. Ну, разве не мило? Мур-р-р! – сказала Эмма. – «Совершенно безопасная Призрачная Кошка», или «Эльф», или «Ариэль» – сборное сложное существительное, марка автомобильного масла и мультяшная русалка. Или – какую там пошлость и серость ты подобрала себе теперь?

– Эмма, заткнись, – велел Скотт.

Эмма умела сохранять бесстрастное лицо не хуже Скотта, но на этот раз на ее лице явственно отразилось удивление и негодование. Однако Скотт оставил это без внимания.

– У каждого из вас может найтись множество веских причин не желать в этом участвовать. Но вы – команда. Команда, подобранная мной. И потому подумайте над моим предложением.

В Комнате страха надолго воцарилась мертвая тишина. Наконец Хэнк высказал то, чего на самом деле вовсе не думал ни один из них:

– Мне одному до смерти хочется взглянуть на свой новый костюм?

Не знаю, как это все и воспринимать.

Ушла к себе, приняла душ, отмыла волосы от облаков, оделась. Урок у меня сегодня только один, и, учитывая, что я раньше никогда никого ничему не учила, это не так уж плохо. Иду по коридорам, и всюду ребята шепчутся о большой драке, которую видели утром.

– Я думал, они – супергерои, – говорит один.

А другой отвечает:

– Супергерои всегда друг с другом дерутся. Это они так здороваются.

«Супергерои»… Какое глупое слово! Я даже не совсем понимаю, что оно значит. Очевидно, супергерой – это некто, наделенный суперсилами. Но ведь есть парни безо всяких экстраординарных способностей, а публика все равно называет их супергероями. Что требуется, чтобы стать супергероем? Принять вымышленное имя, облачиться в доспехи, вооружиться и отправиться бороться со злом в компании дружка на второстепенных ролях? По этим признакам и Дон Кихот – супергерой…

Дурацкое слово. К тому же, наверняка уже зарегистрировано как торговая марка. Учитывая нашу везучесть, стоит нам начать называться супергероями, владелец торговой марки тут же объявится и пришлет нам письмо с требованием прекратить противоправные действия и воздерживаться от оных впредь. Может, еще и по сотне баксов за каждое использование слова потребует.

Ближе к концу дня отправляюсь прогуляться. Солнце в эти дни садится рано, но до темноты время есть. Лужайка на заднем дворе пуста. Никто никому не вышибает мозги. Уже плюс.

Но, как ни занимают меня мысли о том, что сказал Скотт, я отодвигаю их в сторону. Тревожит другое. Поднимаю взгляд кверху – в небе пусто. Здесь явно кто-то есть, но я его не вижу, и это настораживает.

– Что-то увидела, малышка? – звучит прямо над ухом голос Логана.

Как, черт побери, ему это удается? Хотя – чего удивляться. Охота, по его понятиям, – это уйти в лес, подкрасться к оленю и провести по его шкуре кончиками пальцев так, чтобы зверь даже не узнал, что он здесь. А что касается внимания к миру вокруг, тут я, по сравнению с оленем, – все равно что в наушниках «Блэк Саббат» слушаю.

– Значит, Локхид улетел? Я думала, он вернется сюда раньше меня.

Я то и дело посматривала на небо с того момента, как вышла из такси, но маленького крылатого создания нигде не было видно.

– Дракон появится, – уверенно говорит Росомаха. – Я же появился.

Поворачиваюсь к нему. По крайней мере, от него больше не несет, как от дяди Джеффа в Пурим.

– Да. Эффектное было появление.

– Сам теперь жалею. Я не хотел. Вспыльчивее стал с тех пор, как…

– Понимаю.

Он мог бы и не объясняться. Ее гибель была жестоким ударом для всех нас. И на том, кто даже в лучшие времена не отличался выдержкой, да еще всегда имеет под рукой острые когти, это не могло не сказаться. Однако когда враги валом валят со всех сторон, лучшего боевого товарища и пожелать нельзя. Думаю, это перевешивает все прочее.

Некоторое время он вглядывается в небо вместе со мной, но мысли его явно витают где-то далеко. И тут он – в трех словах – подводит итог всем сегодняшним событиям:

– Супергерои… Чокнулся Скотт.

Вот так. Всего в трех словах, если, конечно, считать «супергероев» за одно. И я не могу с ним не согласиться.

Все вышло совсем не так, как ожидала доктор Рао.

Сообщая о выдающемся открытии (которое уже и вправду начала считать своим) совету директоров, она полагала, что о нем будет объявлено на солидной пресс-конференции. Она представляла себе главных редакторов полудюжины престижных научных журналов за круглым столом в одном из конференц-залов «Бенетек». Воображала, что будет представлять результаты исследований людям, работающим в сфере науки и способным полностью понять ход ее научной мысли. Тревожило только одно – неизбежные трудные вопросы, ответы на которые интересовали и некоторых членов совета директоров. Например: откуда, после того, как годы исследований прошли впустую, вдруг взялся блестящий прорыв, экспоненциально ускоривший весь процесс? Что за внезапное озарение послужило ему причиной? От совета директоров удалось отделаться, сказав, что все дело в череде счастливых случайностей, совершенно никак не связанных между собой, однако позволивших ей разом связать множество разрозненных нитей воедино. Совет покивал, поздравил ее и согласился с тем, что о таких новостях необходимо объявить – лучше всего созвав пресс-конференцию. Но, очевидно, приоритеты у них были иные, а именно – реклама «Бенетек».

Перспектива предстать перед сонмом светил научной прессы несколько пугала. Но оказалось, что волноваться не стоило. Доктор Рао и вообразить не могла, насколько предстоящая пресс-конференция будет далека от «круглого стола» с участием выдающихся ученых.

Вместо собственного конференц-зала «Бенетек» арендовал небольшое помещение вне своей территории, в отеле, использовавшемся множеством политиков для различных заявлений – например, насчет картинки с некоторыми частями тела, предназначенной для любовницы, но случайно опубликованной в ленте твиттера, или по другим столь же идиотским поводам. Сама мысль о том, что доктору Рао придется объявить об открытии, способном изменить лик всего человечества, в помещении, обычно используемом для таких неприглядных дел, была для нее оскорблением. Не меньшим оскорблением, чем двадцатилетняя девица, гримировавшая ее перед выходом за голубым занавесом и поминутно щелкавшая пузырями из жвачки.