раньше там был портрет сталина

на том самом месте где теперь ленин?

надежда ответила: нет

2018

Пандемия

я уже была на карантине в 95-м

в санатории огонек

там лежали дети со сломанными костями

у меня тоже кое-что было сломано

точнее спина

мои родители не могли прийти ко мне

весь декабрь

потому что у нас был карантин

я смотрела в окно с подоконника

там на снегу стояли они

и махали мне

и улыбались так сильно

будто их кто-то щекочет

и оставляли записки у вахтерши

в записке мама писала

у вас карантин не скучай не грусти

скоро это пройдет

на новый год будем вместе

и бабушка писала в записке

у вас карантин не скучай не грусти

я читаю горького мои университеты

кот тима спит на твоем одеяле

скоро это закончится

(и это закончилось)

дима гопник с которым я целовалась

писал в записке

ксюха без тебя скучно но не грусти

на новый год оторвемся

лучшая подруга юля писала в записке

ксюнь не ссы прорвемся

хотя она вряд ли писала именно так

нам же было по десять

училка французского ольга

владимировна

писала в записке

ксенья сэ ля ви

но регреттэ па

рьян до рьян

или еще что-то такое

она говорила меня ждут в классе

хотя это вряд ли

но они все обещали мне

что вот-вот

придет новый год

и закончится карантин

я поправлюсь

и так и случилось

поэтому вот что

нам нужно просто дождаться

нового года

в мае

а пока писать записки

о том что скучаю

люблю

не грусти

и не ссы

созвонимся

2020

«протянешь руку и разойдется вода по швам…»

протянешь руку и разойдется вода по швам

побежит по темечку словно шальные бесы

как восьмая нога собаке, как телу шрам

я нужна тебе – то есть совсем без толку

позовешь и голос провалится будто рыбак под лед

приходи и ляг со мной лучше всего валетом

говорили мне в детстве ты идиот, идиот

ничего из тебя не получится, а получилось это

хорошо, хорошо, идиот, мне это вполне идет

плюй на меня с террасы своей колокольни

ты не первый и не последний, наоборот

ты тот, кем я буду мерить насколько больно

подходишь ближе и дернет током – не подходи

все, что внутри – не колокол и не мыши

так хотелось взять твою руку и приложить к груди

вот послушай, хотя не слушай, уже не слышно

2017

Ирония судьбы

И десять лет спустя, и двадцать лет

на той стене написанное слово

проявится и сообщит тебе

что я была на все, совсем на все

готова

что я приду

держи накрытым стол —

как держится годами это слово —

и пусть в стакане плещется рассол

или в графине старом

как в столовой

держи меня всегда

в своем уме —

запиской, правилом,

слепой повесткой —

и десять лет спустя, и двадцать лет

ты смотришь на меня

сквозь занавеску

и в этом мутном грязном

оргстекле

одно – тебе —

написанное слово —

как пела Наденька

за праздничным столом —

появится и растворится снова.

2022

24 февраля

как тогда в девяностые

ты находил оправдания

чтобы мы продолжались —

и мы продолжались.

прижимались к ларькам с сигаретами

в падиках жались

к теплой трубе отопления

с каплями застывшей краски

а сейчас мы снимаем кино.

мы актеры второго и третьего планов

без единого резервного плана

в бирюзовой

защитной маске

время было и вышло

теперь уже все равно.

а теперь научи как нам быть —

дай нам знак

чтобы мы продолжались

чтобы мы его поняли

то есть предельно простой —

как вставать в эту очередь к выходу

из ниоткуда

в неизвестное странное место

и я там буду

и продолжусь

и вам займу

и займут за мной.

2022

Лента Фейсбука

Д. уехал. Уехал М. Уехала А.

Эти вчера уехали – видела фото.

Эти редакцией. Эти взяли кота.

Эти еще в девяносто восьмом,

во время дефолта.

Да, другого выхода нет

избежать чумы

и молчания —

сорок минут до взлета —

и тот человек, что брал

у меня взаймы

предыдущие двадцать лет —

снова возьмет их.

Так что я понимаю Д. Понимаю К.

Нам опять станут слишком малы

чьи-то тертые джинсы.

И как будто бы снова придется

стоять у ларька,

выбирая синий Эл-Эм или красный

Винстон.

Самолет отрывается —

солнце по левому борту —

затяните ремни,

пояса, отпустите грехи.

И, упрямо стоящая

перед зданием

аэропорта,

я пока остаюсь,

чтобы писать

стихи.

2022

Cancel culture

В том магазине, где выдают право быть

людьми среди людей,

где обещают будущее

не то что великое, но хоть какое-нибудь,

для нас не сделают скидок.

Локтями толкаясь, первыми к кассе

придут они,

гремя тележками с праведностью

и модным блеймингом,

чтобы сказать нам:

вас здесь не стояло.

И кассирша – в шиншилловом воротнике

с губами алого цвета —

прокатит в обратную сторону нашу

скомканную