В более поздний период войны к этой аргументации присоединился капеллан Королевских ВВС в штабе командования бомбардировочной авиации в Хай-Уайкомб — каноник Л. Дж. Коллинз. Он был родственником по жене сэра Артура Харриса и назначен на должность капеллана при командовании в сентябре 1944 года. Он организовал там работу активно посещаемого кружка христианского братства.

В конце 1944 года, когда эти внутренние разногласия приближались к пику, он счел необходимым организовать под эгидой этого кружка цикл политических лекций на темы морали для высших офицеров командования бомбардировочной авиации. Одну из первых лекций по предложению самого Коллинза прочитал министр авиационной промышленности и блюститель христианской морали Стэффорд Криппс. Главнокомандующий Сэр Артур Харрис отказался присутствовать лично и назначил своего заместителя сэра Роберта Сондби принимать гостей и председательствовать на этом собрании в конференц-зале штаба авиационного командования.

Министр авиационной промышленности считал неудачной тему «Бог — мой пилот» своей послеобеденной лекции, на которой присутствовали около сотни старших офицеров и командиров. Он красноречиво акцентировал внимание на том, что ответственные за операцию по проведению бомбардировок в Германии, как в правительстве, так и в командовании бомбардировочной авиации, должны всегда быть уверены в том, что они являются неотъемлемой частью их военных замыслов. «Даже когда вы участвуете в совершении злонамеренных актов, — настаивал он, — Бог всегда смотрит из-за вашего плеча». Для ведущего политика это скрытое осуждение методов командования в разгар одной из самых жестоких воздушных атак было бы примечательным; но принятие такой явно предвзятой точки зрения министром авиационной промышленности для большинства присутствовавших офицеров оказалось за пределами допустимого. Последовала жаркая дискуссия. С командиром авиационного крыла органа руководства, который простодушно спросил, следует ли им считать на основании лекции Криппса, что он не очень верит в доктрину бомбардировок сэра Артура Харриса, Криппс повел себя, как королевский адвокат со свидетелем противной стороны. Этот офицер, вспоминает Сондби, был подвергнут осмеянию и испытал презрительное к себе отношение. Собрание уже превращалось в грубую словесную перебранку, когда один офицер спросил, не является ли явное неприятие Криппсом воздушных атак в отношении Германии объяснением очевидного отсутствия достижений на посту министра авиационной промышленности и не потому ли слишком часто министерство отказывало командованию при заключении сделок.

Прежде чем Стэффорд Криппс успел ответить, из-за организационного превосходства командование бомбардировочной авиации опять перехитрило противника, даже несмотря на то, что тот перехватил инициативу. Сэр Роберт Сондби, который фактически был офицером ВВС, изначально разработавшим блестяще проявившую себя обманную стратегию «корона», нажал под столом потайную кнопку звонка, и тут же появился офицер метеорологической службы с непроницаемым лицом, который стал демонстративно докладывать последнюю «метеорологическую сводку». В ней прогнозировался «сильный туман» в Глостершире, куда министр должен был отправиться в тот же вечер. Доклад, конечно, последовал в подходящий момент, но ничего не подозревавший министр авиационной промышленности заспешил домой. В тот вечер среди присутствующих, конечно, было немало офицеров, прекрасно знавших о существовании и применении «короны». К чести командования, никто из них не выдал секрет неожиданного веселья.

Сэр Артур Харрис был, естественно, расстроен происшедшим, даже несмотря на то, что вовремя появившийся доклад о тумане не дал еще больше испортиться отношениям с министерством авиационной промышленности. Позднее он попытался компенсировать вред, который, как он полагал, был причинен Криппсом, пригласив своего личного помощника Т. Уэлдона, преподавателя философии морали в колледже Магдалины в Оксфорде, чтобы прочитать лекцию «Этика бомбардировок» для старших офицеров. Эта лекция была, как вспоминает Сондби, почти столь же туманной, как и у Криппса. Ее только оживил в конце каноник Коллинз своим невинным вопросом, не ошибся ли он, полагая, что лекция называется «Бомбардировка этики».

Публичные обмены мнениями к концу 1943 года едва ли стали менее оживленными, разве что менее назидательными, чем те, которые происходили за колючей проволокой и бетонными сооружениями командования бомбардировочной авиации. 1 декабря господин Стоукс сделал последнюю до 1945 года попытку после дрезденской трагедии добиться от Синклера признания того, что доктрина сплошных бомбардировок районов была одобрена. Он потребовал объяснить, действительно ли цели для ночных бомбардировщиков были «изменены на бомбардировку городов и обширных территорий, на которых располагаются объекты военного назначения?» Сэру Арчибальду Синклеру пришлось уклониться от прямого ответа, и, повторяя то, что уже говорил 31 марта, он заверил, что «никаких изменений доктрины не произошло». Доктрина командования бомбардировочной авиации действительно не претерпела изменений, но господин Стоукс, не удовлетворенный туманным ответом, настаивал на ответе на свой вопрос и потребовал объяснить, «можно ли говорить о том, что, по всей вероятности, минимальная территория цели теперь составляет шестнадцать квадратных миль? Скорее с сарказмом, чем объективно, министр авиации ответил, что его досточтимый друг, должно быть, не услышал его ответа: „Я сказал, изменений в доктрине не произошло“».

Когда господин Стоукс со своей поразительной настойчивостью потребовал сообщить ему площадь, в квадратных милях, района, подвергшегося ударам 350 бомб типа «блокбастер», таких же, которые недавно были сброшены на Берлин, ему сообщили, что едва ли на этот вопрос можно ответить, не выдавая важную информацию врагу.

Стоукс: «Ответ настолько неподходящий, что правительство не осмеливается дать его?»

А. Синклер: «Нет, сэр. Берлин — узел двенадцати стратегических железных дорог, второй крупнейший порт в Европе; он связан со всей системой каналов Германии. В городе находятся: Всеобщая компания электричества, предприятия „Сименс“, „Фокке-Вульф“, „Хейнкель“ и „Дорнье“, и если бы мне было позволено выбрать только одну цель в Германии, то той целью был бы Берлин».

Стоукс: «Не признает ли мой досточтимый друг своим ответом, что правительство теперь прибегает к бомбардировкам без разбора, в том числе жилых районов?»

А. Синклер: «Досточтимый джентльмен неисправим. Я упомянул ряд жизненно важных военных объектов».

Эмануэль Шинвелл между тем заметил, что приветствовал бы усилия правительства ее величества к скорейшему завершению войны, и мнение, что любые меры, которые приблизят конец войны, морально оправданы, к концу дебатов возобладало. И когда церковь в лице доктора Белла, епископа Чичестера, все-таки выразила в начале февраля 1944 года резкий протест против воздушных атак — он узнал об ужасной участи Гамбурга и других крупных городов из независимых источников, когда был в Швеции, — общественное мнение отказывалось воспринимать его всерьез.

Лето 1944 года выдало еще одну поучительную, если не сказать непреднамеренную демонстрацию теории атак районов, на этот раз германскими военно-воздушными силами; в июне начались атаки на Лондон оружием типа «Фау».