Их эффект был почти столь же немедленным, как и незапланированным. Операция «Арбалет» (кодовое название атак на пусковые площадки «Фау») стала дополнительной заботой и временами первоочередной задачей для сил бомбардировочной авиации. По интенсивности своих действий она конкурировала с ударами по целям, которыми были железные дороги Франции. Последнее было важным компонентом операции по высадке в Нормандии под названием «Оверлорд». Сорок процентов производства 500-килограммовых бомб было сосредоточено на заводах в районе Лондона, и атака оружием «Фау» вызвала столь значительные повреждения, что заметно повлияла на выпуск продукции. Эти бомбы сначала использовались для поражения точечных целей, что неблагоприятно влияло на план бомбардировки железных дорог. Этот план одно время был причиной спора между союзниками. В апреле премьер-министр выражал все большее беспокойство по поводу числа жертв среди гражданского населения Франции, которые повлечет за собой осуществление плана бомбардировки железных дорог, и в конце концов выразил протест Рузвельту. В ответ 11 мая Рузвельт сказал, что решение следует предоставить принимать военным командирам, и планы начали претворяться в жизнь без дальнейших протестов, хотя Эйзенхауэр предупредил летные экипажи, чтобы число жертв среди мирных жителей было сведено к минимуму.

Верховное командование англо-американских сил стратегической бомбардировочной авиации перешло от сэра Чарльза Портала к главнокомандующему, генералу Эйзенхауэру в апреле 1944 года в связи с назревшей необходимостью тесного взаимодействия между войсками в операции «Оверлорд». Согласно директиве, изданной 17 апреля 1944 года заместителем Эйзенхауэра Теддером, роль командования бомбардировочной авиации была неопределенно обозначена как состоящая в том, чтобы «дезорганизовать германскую промышленность», которая могла интерпретироваться как полномочия для продолжения атак районов, в которые так твердо верил сэр Артур Харрис. Однако вместо этого, в ответ на пожелания Эйзенхауэра и Теддера, усилия сэра Артура Харриса были в первую очередь направлены на сотрудничество в рамках операции «Оверлорд», а потом уже на план удара по нефтяным объектам. Одним из ощутимых негативных факторов как следствие бомбардировок районов в этот период, возможно, были потери, которые несли экипажи самолетов, когда их, главным образом, посылали бомбить Берлин. Кульминацией этого стал авианалет в ночь с 30 на 31 марта, когда из 795 бомбардировщиков 95 не вернулись после атаки Нюрнберга.

На основании послевоенных исследований данных, полученных из трех различных источников, было выдвинуто предположение, что этот впечатляющий успех ночных истребителей в Нюрнберге стал следствием утечки информации с пункта командования бомбардировочной авиации. По крайней мере один военнопленный, допрашивавшийся в секретном пункте сбора и обработки донесений для летчиков союзников в Дулаг-Люфт, неподалеку от Франкфурта, узнал от главного офицера-дознавателя на следующий день после налета на Нюрнберг, что немцы знали, что Нюрнберг выбран целью ночных бомбардировок и что бомбардировщики должны были следовать, строго придерживаясь прямолинейного маршрута.

Таким образом, в эти летние месяцы командование бомбардировочной авиации не имело возможности провести бомбардировки территорий в масштабе, сравнимом с тем, который был характерен для больших сражений 1943 года. Плану ударов по нефтяным заводам уделялось все большее внимание в течение июня и июля, он стал высшим приоритетом, и, когда в июле была предпринята попытка подвергнуть серии массированных бомбардировок с воздуха один из германских городов, меры воздействия были опрометчиво забыты: ко времени третьего и заключительного авианалета, в данном случае на Штутгарт, на базах 3-й авиагруппы использовали даже бомбы, помеченные на снятие с вооружения до 1940 года. Их начинка состояла из взрывчатых веществ времен Первой мировой войны. Основная масса взрывчатых веществ, сброшенных во время этих ведомых «следопытами» авиарейдов на Штутгарт, состояла из малых бомб общего назначения, непригодность которых еще за три года до этого доказал профессор Цукерман. Единственным новшеством было взятие на вооружение реактивных авиабомб, тридцатифунтовых реактивных бензиновых бомб, сконструированных так, что из них вырывается пламя на расстояние 10 метров.

Попытка повторить катастрофу Гамбурга в ходе серий авианалетов на Штутгарт потерпела полный провал; окруженный кольцом низколежащих холмов, город имел неконтрастный облик на панорамном радиолокационном прицеле ffiS. Расчет по времени не был четким, сосредоточение слабым, маркировка целей неясной; единственным значительным успехом в ходе атаки в ночь с 24 на 25 июля 1944 года, в первую годовщину битвы за Гамбург, было уничтожение оперативного пункта связи системы наблюдения, где погибли восемь офицеров и сорок девушек-диспетчеров люфтваффе. Провал атаки, которую осуществляли 614 бомбардировщиков, нашел свое отражение в небольшом числе убитых, отмеченных по списку. Начальник полиции доложил предварительно о 100 убитых, 200 пропавших без вести и 10 тысячах оставшихся без крова в результате атаки, длившейся 35 минут. Для полноты картины статистическое управление Штутгарта предоставило послевоенные данные: в результате трех авиарейдов 24, 25 и 28 июля 1944 года всего 898 человек было убито и 1916 — ранено.

Но спустя шесть недель, 12 сентября соединение всего из 217 «Ланкастеров» совершило такой массированный рейд в гораздо менее благоприятных условиях, что за 31 минуту после 22.59 вечера 971 человек был убит и 1600 получили ранения. Центральная часть города была полностью стерта с лица земли.

Заметное рассеивание сил в трех июльских авиарейдах по обозначаемым «следопытами» целям по сравнению с единственным более поздним сентябрьским налетом, в котором группа «следопытов» не играла непосредственной роли, было связано с двумя факторами. С одной стороны, первые три атаки проводились в то время, когда существовал запрет на применение бризантных взрывчатых веществ против германских городов. С другой стороны, последняя атака производилась 5-й бомбардировочной авиационной группой, для которой была характерна своя техника действий на малой высоте, в то время как в первых трех рейдах бомбардировщики полагались на направляемые по радиопеленгу световые указатели цели 8-й группы «следопытов».

Успех этого штутгартского рейда как атаки по территории (5-я группа со своими 230 самолето-вылетами достигла значительно большего, чем было достигнуто всем командованием в июльский период с 1662 самолето-вылетами) стал мрачным предзнаменованием последующих ударов авиации по германским городам. Отличительная особенность блистательного и точного визуального обозначения целей на малой высоте шла вразрез со всеми доктринами, в которые верил командир «следопытов». В начале года он даже выражал протест, утверждая, что обозначение целей на малой высоте не имеет практического значения. «Практически невозможно распознавать по картам объекты, пролетая на малой высоте над плотно застроенными районами», — протестовал он, когда обсуждался план такого обозначения с пикирования целей в Берлине. За такое усердие сэр Артур Харрис лишил его первоклассных эскадрилей «Ланкастеров-83» и «Ланкастеров-97» и предоставил их вместе с 627-й эскадрильей («Москито») в распоряжение вице-маршала Ральфа Кохрэйна, командующего налетами 5-й авиационной группы, что вступало в силу с 6 апреля. На три эти эскадрильи были возложены важнейшие задачи по осуществлению первого из трех крупных авиарейдов на Дрезден в 1945 году.