– Хорошо, – сказала Эмили ослабевшим голосом. – Спасибо, что сказали.

Электрик кивнул.

– Удачи, – сказал он, прежде чем уехать.

Он не озвучил этого, но Эмили слышала окончание этой фразы в своей голове: «она вам понадобится».

На третий день Эмили проснулась поздно. Ее тело практически кричало о том, что сейчас утро понедельника, и ей, как обычно, нужно спешить на работу, проталкиваясь между пассажиров, чтобы попасть в метро, протискиваясь между вялых, сонных подростков, жующих жвачку, и бизнесменов, раскинувших локти и обложивших себя бумагами. Выбравшись из-под одеяла, сонная и помятая, Эмили задумалась о том, когда в последний раз она вставала позже семи утра. Наверное, в последний раз это было, когда ей было слегка за двадцать, до того, как она встретила Бена, в то время, когда вылазки в город с Эми были обычным делом.

В кухне Эмили не спеша сварила кофе в кофеварке и приготовила блинчики из продуктов, которые купила в магазине. На душе было тепло от заполненных шкафчиков и от звука холодильника. Впервые с того момента, как она покинула Нью-Йорк, Эмили чувствовала, что она собралась, хотя бы чтобы пережить эту зиму.

Она наслаждалась каждым кусочком блинчиков, каждым глотком кофе, чувствуя себя отдохнувшей, согретой и свежей. Вместо звуков шумного Нью-Йорка Эмили слышала лишь отдаленные удары волн океана и нежный ритмичный звук падающих с сосулек капель. Впервые за долгое время она ощущала душевное спокойствие.

После неторопливого завтрака Эмили вымыла кухню от и до. Она вытерла плитку, отчистив оригинальный дизайн Уильяма Морриса, скрытый под слоем грязи, затем протерла стекла на дверцах шкафчиков, заставив витражи сиять.

Воодушевленная тем, в какой порядок она привела кухню, Эмили решила взяться за другую комнату, комнату, в которую она еще не заглядывала, опасаясь, что ее заброшенный вид расстроит ее. Это была библиотека.

Это без преувеличения была ее любимая комната в детстве. Ей нравилось то, как она была разделена на две половины белыми деревянными раздвижными дверьми, позволяющими закрыться в укромном уголке и почитать книгу. И, конечно же, ей нравились книги, находившиеся там. Отец Эмили не был снобом, когда дело касалось книг. Он считал, что любой текст стоит того, чтобы его прочесть, и поэтому позволял ей заполнять книжные полки подростковыми любовными романами и драмами о старшей школе с безвкусными обложками, на которых были изображены закаты и силуэты сексуальных мужчин. Эта мысль заставила Эмили рассмеяться, когда она смахивала пыль с переплетов. Это был неловкий отрывок ее истории, который она сохранила в памяти. Если бы дом не простоял заброшенным столько лет, она бы наверняка выкинула их в последующие годы. Но благодаря стечению обстоятельств они простояли там, годами собирая пыль.

Эмили поставила книгу обратно на полку, чувствуя прилив меланхолии.

Затем она решила последовать совету электрика и пойти на чердак, чтобы проверить проводку. Если ее на самом деле погрызли мыши, следующий шаг напрашивался сам собой – потратить нужную сумму на ремонт или просто перетерпеть оставшееся время в доме. Казалось неразумным вкладывать деньги в недвижимость, если она, в лучшем случае, собиралась провести здесь две недели.

Она опустила складную лестницу, закашлявшись от клуба пыли, спустившегося из темноты наверху, затем пролезла через прямоугольное отверстие, открывшееся перед ней. Чердак не пугал ее так, как подвал, но мысль о паутине и плесени все же не особо радовала. Не говоря уже о возможных мышах…

Эмили осторожно, шаг за шагом поднималась по лестнице, медленно погружаясь в просвет перед собой. Постепенно перед ней открывался вид чердака. Как она и ожидала, он был полностью забит вещами. После походов ее отца по распродажам и антикварным ярмаркам появлялось больше вещей, чем можно было поместить в доме, и мама отправляла наиболее неприглядные на чердак. Эмили увидела комод из темного дерева, который выглядел так, будто ему было как минимум лет двести, стол для шитья, обтянутый выцветшей зеленой кожей, и кофейный столик, сделанный из дуба, железа и стекла. Она рассмеялась, представив выражение лица мамы, когда отец притащил все это барахло домой. Это явно было не ее вкусе! Ее мама любила современные, утонченные и чистые вещи.

«Неудивительно, что они собирались разводиться», – с иронией подумала Эмили про себя. Если они не могли прийти к согласию даже в вопросах дизайна интерьеров, как они могли договориться о чем-то другом!

Эмили залезла на чердак и начала искать признаки присутствия мышей, но не нашла следов помета или погрызенных проводов. Казалось почти чудом, что на чердаке не было полчища мышей после стольких лет простоя. Возможно, они предпочитали жить в соседских домах, где постоянно были доступны запасы крошек.

Эмили решила спускаться, радуясь тому, что не нашла на чердаке ничего страшного. Но ее внимание внезапно привлек старый деревянный сундук, пробудивший воспоминания из самых глубин сознания. Она подняла крышку и ахнула, увидев содержимое сундука. Сокровища – не настоящие, конечно, а коллекция пластиковых бус и разноцветных камней, жемчуга и ракушек. Отец всегда приносил что-нибудь «драгоценное» для них с Шарлоттой, и они складывали это в сундук, который называли сундуком с сокровищами. Он всегда был в центре любой постановки, которую они устраивали в детстве, любой игры, в которой они участвовали.

Ожившие воспоминания заставили сердце трепетать, и Эмили захлопнула крышку и быстро встала. Ей больше не хотелось здесь копаться.

*

Эмили провела остаток дня за уборкой, осторожно избегая комнат, которые могли вызвать меланхолию. Ей казалось постыдным провести здесь так немного времени, постоянно вспоминая прошлое, и если для того, чтобы избежать этого, придется избегать кое-каких комнат, так тому и быть. Если она смогла прожить всю жизнь, увиливая от определенных воспоминаний, она сможет избегать каких-то пару комнат в течение нескольких дней.

Эмили наконец добралась зарядить телефон и оставила его у входной двери, в единственном месте в доме, где он ловил, чтобы получить все сообщения за выходные. Она немного расстроилась, обнаружив, что там было всего два: одно от Эми, которая просила ее перезвонить маме, потому что та задает вопросы. Эмили закатила глаза и отложила телефон, затем прошла в гостиную, где ей удалось поддерживать огонь.

Устроившись на диване, она открыла зачитанный подростковый роман, который взяла с полки в библиотеке. Чтение действовало на нее успокаивающе, особенно если это было что угодно, что не касалось налогов. Но в этот раз она не смогла читать. Вся эта подростковая драма то и дело заставляла ее вспомнить собственные испорченные отношения. Если бы только ребенком, читая эти книги, она понимала, что реальная жизнь ни капли не похожа на ту, что описывается в них.

В этот момент Эмили услышала, как в дверь постучали. Она сразу же поняла, что это Дэниел. Никого больше она не ждала, никаких плотников, штукатуров или столяров, и уж точно не доставку пиццы. Подскочив, она прошла в коридор и открыла ему дверь.