— чтоб не только этот убогий конструктор, а чтоб можно было внешность реальных людей копировать.

Это ж какой ништяк! Вот идёшь себе по улице, смотришь — а навстречу, например, Саша Грей. Или Вайнона Райдер образца начала двухтысячных. Или вообще какая-нибудь Мишель Родригез. И ты такой галантно подваливаешь к ней, спрашиваешь: «Не желает ли мадемуазель пое...»

— Мёрдок, ты буквы, буквы читай! — заволновалась Сандра, заметив, как зловеще вспучиваются спереди мои штаны. — Буквы — они, знаешь...

Ещё бы мне не знать буквы.

Екатерина Кононова «Личный бренд с нуля», — прочитал я на обложке.

— Книжков, стало быть, завезли, — сказал я.

— Да, в городе теперь есть настоящий книжный магазин. Собственно, там же, где и был. Вейдер остался владельцем. Мужику свезло — сказочно. Он теперь, как Дон, предприниматель. Может нихрена толком не делать и только получать прибыль.

Угу. Они — предприниматели, мэры, они крутые. А я всё проссал, и музыка у меня говно...

— Я книжку оставлю, ты полистай, там полезное, — сказала Сандра, спустившись с кровати. — Попробую раздобыть газетку или типа того...

— Нахрена? — не понял я.

— Обложку обернуть, — буркнула Сандра. — Книжки беречь надо, знаешь?

Угу. Книжки она бережёт. У самой, поди, в реале в «Колобке» закладка лежала. Ревнивая она, Сандра эта. Не, не буду ей про Ингу рассказывать. Вот Дону расскажу. Надо сказать ему, чтоб выходной взял. Пойдём в квест какой-нибудь живописный, пикничок устроим. Костерок, водочка, шашлычки, все дела. Чисто мужской компанией. Может, и Дерека возьмём. А этих вот, Рому, Иствуда — не. Детсад же ещё. Совсем не та атмосфера.

— Так, Мёрдок, — сказала Сандра, — а теперь садись за стол...

— За какой ещё, нахрен, стол? — не понял я.

— Очень хорошо, что ты сам начал этот разговор, Мёрдок. Итак, бери молоток, доставай дерево...

TRACK_11

Сандра действительно заставила меня сколотить письменный стол.

Я ещё ржал над ней. Потому что когда она говорила «письменный стол», то губы заканчивали шевелиться раньше, чем я дослушивал фразу до конца. Я даже Рому позвал, и тот даже пришёл.

— Типа чё? — спросил он, опасливо просунув тупую голову в мою комнату.

— Зырь, — велел я. — Сандра, скажи «письменный стол»?

— Письменный стол, — устало произнесла Сандра.

— Херасе! — выпучил глаза Рома. — Чё за мистика?

— Письменный стол по-английски — desk, — пояснил я. — Так она и говорит. А мы слышим расшифровку. Сандра, скажи «кататься на лыжах»?

— Нахер иди, Мёрдок! — вспылила Сандра. — А ты — дверь закрой с той стороны! Не мешай взрослым разговаривать.

— Сами позвали же, — обиделся Рома, но скрылся.

В общем, стол я честно сколотил. Потом сколотил стул. Кипу бумаги, чернильницу и перьевую ручку Сандра мне подарила. «В честь выхода из запоя», — торжественно объявила она.

Хорошая она всё-таки...

Итак, вот я сижу за столом, в руке у меня ручка, передо мной чистый лист. Сандра валяется на моей кровати с книжкой. Бредовая какая-то ситуация... Какого хрена на моей кровати одетая баба с книжкой, что я себе позволяю?!

— Мёрдок, не отвлекайся! — прикрикнула Сандра.

Я заставил себя сосредоточиться на листе бумаги.

Итак, задача: описать свою целевую аудиторию, её ценности, её... В общем, на что у этой целевой аудитории встаёт х*й.

Добравшись до этой конкретной мысли, я обрадовался. Макнул ручку в чернильницу и нарисовал посреди листа символический х*й. Макнул ещё раз и, для понятности, подписал: «х*й». А то я ж не Дерек, у меня с художественными талантами туговато.

Так, я вижу перед собой х*й своей целевой аудитории, это уже хорошо. Но на что он встаёт? Очевидно же — на меня! Или я выдаю желаемое за действительное? Хм... Ладно. Копаем глубже.

Итак, вся эта хрень тут шаро**ится по улицам, занимается бессмысленной работой, проходит бессмысленные квесты. И слушает какие-то скучные релаксационные запилы, джаз. А «Манескин» их, значит, не вставляет. Почему? Блин, да как можно понять логику пидараса, если она проходит через жопу...

Чё мне-то делать? Музыку для релаксации? Ну, это Вивьен на передний план, с клавишными... Да, собственно, и всё. Остальную группу можно распускать. И самого меня можно распускать. Вивьен будет играть, а Сандра говорить, как именно играть. И название изменить, конечно. Например, на «Голубую лагуну» или «Приют пидараса». Что-нибудь такое, хюгге-стайл.

Тьфу, блин, печаль какая. Нет уж, я из группы не уйду. Только через мой труп.

Тогда чего — джаз?

Ну, допустим, я могу и джаз. Ромыч с Иствудом, конечно, охереют, но за месяц-другой я их выдрессирую. Вивьен — та вообще за любой кипиш, кроме голодовки.

Я представил себе, как мы стоим на сцене, играем какой-нибудь импровизационный бодрячок... Трубач ещё нужен... А в зале отплясывает местный народ в шмотках и причёсках а-ля пятидесятые.

Нет, ну это вообще жесткач какой-то.

Целевая аудитория, мать её так... А, ну, вот ещё они любят собираться толпами, рисовать плакатики и бегать за мной с воплями «Мёрдок негодяй!» Вот если так рассуждать — то я вообще всё пипец как правильно делаю, даже придраться не к чему. Надо только найти способ сделать так, чтоб они с этими плакатиками ко мне на концерты приходили. И за вход платили.

Или я опять какую-то херню выдумал? Блин, тяжело трезвому, порой так и вообще невыносимо!

На бумагу упала тень. Это Сандра подкралась посмотреть, что я написал.

На листе по-прежнему было только одно слово и одна картинка.

— Молодец, — вздохнула Сандра. — Вижу, старался. Я так тобой горжусь.

И поцеловала в темечко, как любящая мать.

***

Сандра реально не собиралась сдаваться.

Поняв, что за письменным столом от меня толку не будет, она поволокла меня на улицу.

Господи, это какой-то бесконечно длинный день после запоя. Сколько ж можно-то? Туда-сюда, туда-сюда... А куда, кстати?

— Сандра, ну его нахрен, холодно, — сказал я. — Пошли, может, в кабак, выпьем-закусим?

— Я хочу увидеть результат! — рявкнула Сандра. — Хоть какой-нибудь маленький результат! И вот как мы теперь будем с тобой работать. Пока не добьёшься какого-нибудь маленького результата — секса не будет. Хочешь секса — покажи маленький результат. Понял меня?

Она ехала на осле, я шёл рядом. С минуту я молча смотрел на неё, пытаясь вкурить, где хранится прикол. Потом понял, что прикола нет,