Оставленный напарником Реверс оприходовал миску макарон с говяжьей тушенкой и литровую банку компота из сухофруктов. Вкусный напиток, и цена приемлемая, но главное, что витамины какие-никакие содержит.

Хотя в заведении сейчас тусовалась далеко не толпа народу, атмосфера, как всегда, полнилась перегаром, запахами жареной картошки и варящейся похлебки, табачным дымом и… Да в таких местах и должно все быть по-старому. Где же еще сохраняться духу прежних сталкерских времен.

Реверс внимательно изучал присутствующих. Он вообще по своей натуре был наблюдателем и, несмотря на бесценный жизненный опыт, не уставал изумляться, насколько все люди различны. Даже здесь, в экстремальной среде обитания. Каждый индивидуален – кто-то влачит бесцельное существование, довольствуясь колеей, в которую угодил, кто-то в бешеном темпе бежит по жизненной тропе, кто-то напряженно выжидает, чтобы улучить момент… Но в каждом из них есть что-то от других хомо сапиенсов… Когда Реверс допивал теплый компот, вдруг ощутил, что картина зала с находившимися внутри людьми начала расплываться, воспоминания угасать, ниточка очерченной мысли – теряться. Он почувствовал, что глаза неудержимо жаждут закрыться, погрузить мозг в дремоту… Спать, спать… Устал, ч-черт. Ничего не попишешь, годы берут свое, уже далеко не парень-новичок, угодивший в Зону первый раз. Больше четверти века тому назад…

Покончив с едой, он тяжело поднялся на ослабевшие ноги и подбрел к бармену. Поблагодарил за пищу насущную и сообщил, что они с напарником не прочь сбыть ИО, добытые в ходке. Спросил, когда в лагере объявится кто-нибудь из перекупщиков, регулярно бывающих у Периметра и контачащих с барыгами большого мира. Оказалось, завтра ожидалась группа одного из таких посредников.

Бредуны по большей части решали дела по сбыту хабара через них, так было гораздо удобней, хотя и терялась ощутимая доля выручки. Немногие добытчики таскались к внешней границе самолично. Доставками припасов и вещей в глубину Зоны тоже занимались посредники. Без торгашей сталкерский социум не мог обойтись во все времена, разве что в самом начале те, «старые» бредуны хабар таскали прямо наружу, чтобы сбыть. Поэтому лагеря, подобные кисловскому, не в последнюю очередь служили «закупочными пунктами» и «супермаркетами».

Реверса нестерпимо тянуло залечь горизонтально. Весь из себя никакой, он только и мечтал о том, чтобы потащиться наружу, чтобы закончить ходку в «своем» домике. В хозяйстве у него уже завелись спальный мешок, каремат, теплоизолирующая пленка, пополнившие набор вещей, необходимых человеку для выживания в Троте. Прибыв в поселок, он после первой же удачной вылазки начал потихоньку затариваться снарягой. Без этого никак. Правду о себе, что недавно пришел извне, Реверс никому из здешних не распространял, даже Графу и его сестричке. Тем более о том, что не впервые пришел.

Реакция Каракурта наглядно показала, что распространяться об этом не стоит. Болезненно относятся запертые в Троте бредуны к самой теме пересечения Периметра… Несколько недель он приноравливался заново, осваивался, учился ходить, осматривался, привыкал к нравам и понятиям. Так и наступила весна.

Расползся, как масло на сковороде, улежавшийся снег, заметно потеплело. В Троте свой внутренний климат, не совсем совпадающий с окружающим нормальным миром, но в первом круге и тем более в считанных по пальцам руки километрах от внешнего края погода примерно та же самая, что и снаружи.

Реверс поэтапно продвигался по пути, который себе наметил. С течением времени он восстанавливал навыки, становился сообразительней, осведомленней, подготовленней, повышая шансы на достижение поставленной цели…

– Компотик… то, что надо, – запнувшись, поблагодарил засыпающий Реверс. – И тушенка… ничего так… Спасибо.

– Я тоже сначала консервы на дух не переносил, когда только пришел. Воротило от одного вида, – разоткровенничался бармен, протирающий стаканы полотенцем. – Потом привык. Все привыкают. Тебе тоже спасибо – за доброе слово.

Собеседника звали Баллон. Росту он был небольшого, коренастый, практически лысый – только над ушами топорщились небольшие островки, – полноватый, весь из себя маслянистый и в смешных круглых очках. Говорили, что специально для него в свое время один из торгашей, Молот, выпросил с Большой земли контактные линзы, но бармен к ним так и не привык и потому продолжал таскать устаревшее оптическое приспособление.

– Да не за что… ладно, я пошел, – сказал Реверс.

– Как ходка?

– Относительно, как и все в этом мире, – пробормотал Реверс. – В принципе наваристо.

– Ты у нас уже третий месяц. Доход стабильный, по мелочовке не работаешь, но глубоко не лезешь. Со всеми корешишься, а о себе не распространяешься, – разговорился вдруг Баллон, словно не замечая, что бредун стоя засыпает. – Странно это… Говоришь, что до закрытия санитаром Зоны был, а особой ненависти к монстрам за тобой мужики вроде не примечали…

В эту секунду Реверс почуял опасность, усилием воли вырвал себя из полудремы и понял, что бармен не игнорировал его обмякшее состояние, наоборот, пытался воспользоваться им.

– А ну рассказывай, чего ты ко всем пристаешь? Вынюхиваешь постоянно, зыркаешь. Кто ты? – в лоб спросил Баллон. Его руки скрылись за краем подобия стойки, сооруженной из ящиков и столов. Там, под крышкой, у очкарика наверняка спрятан ствол или стволы…

– Ты чего, братан? Я ж не бывал раньше в этой части Трота, – спокойно ответил бредун. – Хожу, осваиваюсь, то да се. Ты с какого перепугу наехал, на кой черт эти подозрения?

– А ты на себя со стороны посмотри! – задиристо, с вызовом бросил Баллон. – Вылитый подсадной!

– Это ты меня за безопасника держишь, что ли? Хм! – хмыкнул Реверс и почувствовал, что его отпускает напряжение, сменившее сонный расслабон. – Канешна, канешна, я суперкрыса, крутой агент, мент под прикрытием… Але, Баллон! Какие вселенские тайны можно искать в первом круге среди бредунов, которые дальше второго круга боятся слазить? Опомнись! Не там агентов ищешь. Ты мне вот лучше скажи, существует ли убойная хрень, жидкая, «газировкой» называется? Мутированный уксус. Вместо взрывчатки использовать можно. Лупит, как сгусток плазмы какой-нибудь. Я у парней расспрашивал, никто не слыхал про…

– «Газировка»? – удивился Баллон. Одна из его рук показалась над стойкой, бармен озадаченно почесал лысину.

– Во-от! Настоящие агенты мимо вас в глубину чешут. Я одного такого зимой встретил, возле холма, что вы зовете Прыщ. Он мутных уродов этой «газировкой» хреначил враз, куски мяса разлетались! А вы здесь со старыми пулевыми стволами ходите…

– Ты что городишь? Какая, на хрен, «газировка», какая плазма? Тут энергошокер достать – уже радость на полную катушку…

– Я не сочиняю, вправду было.

– А у меня впечатление, что сочиняешь. В ходках оно бывает, глюки и ложные воспоминания выскакивают…

– Понятно. Короче, если я крыса, тогда вали меня в спину. И да, с мужиками, которые по поводу меня сомнения имеют и тебя подослали предъявлять, обязательно выпейте за мое здоровье на том свете. Я вас там подожду, продолжим.