Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Симон, извиняясь, поднял руки.
— Прошу прощения, но утром я застал вас за яростным спором.
Виргилиус помолчал секунду, затем лицо его неожиданно просияло.
— Конечно, Йоханнес! Вы правы. Как я уже говорил, несдержанный человек, которому порой не хватает кругозора. — Он опустил глаза. — Мы часто спорили, но в этот раз я уже начал опасаться за свое здоровье. Йоханнес довольно вспыльчив, должен сказать вам. Это, наверное, связано с его прошлым.
— Какое прошлое? — поинтересовался Симон.
Но в этот момент автомат вдруг прервал свою мелодию, и изнутри его раздался ужасный скрежет. Брат Виргилиус в ужасе бросился к кукле.
— Проклятие! — прошипел он. — Видно, снова слабый винт где-то в механизме. И почему ты хоть раз не можешь работать без сбоев, баба ты упрямая?
Монах расстегнул платье на спине Авроры, и взору открылась железная пластина. Что-то приговаривая, механик вынул из-под рясы крошечный ключик и принялся разбирать спину куклы. О присутствии Симона он, похоже, совершенно забыл.
— Было… приятно было познакомиться с вами, — пробормотал Фронвизер и смущенно оправил сюртук. — Теперь я, пожалуй…
— Что? — Виргилиус взглянул на лекаря как на незнакомца, только вошедшего в комнату. — А, конечно! Мне тоже было приятно. Теперь прошу меня простить, придется повозиться… Черт возьми!
Он снова склонился над спиной автомата, и Симон направился к выходу.
Когда лекарь вышел на улицу, его ослепило солнце, и он невольно прикрыл глаза. Изнутри по-прежнему доносилось бормотание часовщика.
В скором времени снова заиграла мелодия.
Магдалена глотнула подогретого вина из кружки и попыталась побороть пережитый час назад испуг. Не оправившись еще до конца, она откинулась на спинку скамьи и стала наблюдать за суетой в монастырской таверне, куда забрела без всякого на то намерения.
С наступлением полудня свободных мест в трактире у подножия Святой горы не осталось. Несколько богато одетых торговцев лакомились кабаньими окороками и белым хлебом, жир стекал у них по подбородкам и пачкал бороды. В углу сидела группа простых паломников за общей миской дымящегося супа. Над столами витал табачный дым, смешанный с дымом из печи; воздух полнился гулом множества разговоров.
После падения с башни ей пришлось еще ответить на вопросы обеспокоенного Якоба Шреефогля, плотника Бальтазара и других ремесленников. Неожиданный звон переполошил всех строителей. Среди любопытствующих стоял и брат Йоханнес, который недоверчиво взирал на Магдалену. Поэтому она ограничилась тем, что рассказала растерянным мужчинам, будто влезла на башню из чистого любопытства и там поскользнулась. Она не знала еще, связан ли как-то безобразный монах с произошедшим наверху. Что, если брат Йоханнес и был тем закутанным незнакомцем, который столкнул ее?
Пока Магдалена брела вниз по холму, над одной из дверей она заметила зазывную табличку со стаканом вина и, недолго думая, свернула в трактир. Не успела она налить себе новую кружку, как вдруг на пороге появился Симон. Он окинул посетителей встревоженным взглядом и среди них отыскал наконец Магдалену.
— Так вот ты где! — воскликнул он, когда добрался до ее стола. — Я тебя ищу повсюду! Не могла подождать спокойно, когда я травы принесу?
— И когда, интересно? — вскинулась на него Магдалена. — После дождичка в четверг? Я ждала тебя, а ты все не появлялся!
Она кивнула на кружку с вином:
— Это вот лекарство все равно помогает лучше, чем душица, вербена и мята со всего Пфаффенвинкеля. Они тут столько трав в вино добавляют, что и понюхать достаточно, чтобы выздороветь. А теперь садись уже, и я расскажу, что со мной приключилось.
Она торопливо рассказала Симону о своей находке в башне и про незнакомца, который столкнул ее в пролом.
— Носилки с железными скобами и толстой проволокой, говоришь? — переспросил Симон. — И чем бы это могло быть, интересно?
— Понятия не имею. Во всяком случае, нечто такое, о чем никому нельзя знать. Иначе этот тип в рясе не пытался бы столкнуть меня с башни.
— А с чего ты взяла, что он действительно хотел столкнуть тебя с башни? — возразил Симон. — Может, ты просто кого-нибудь там напугала и он сбежал поскорее?
— Хочешь сказать, я все это выдумала?
Симон примирительно поднял руки.
— Я просто не хочу, чтобы мы из-за подозрений пришли к ложным заключениям, вот и всё.
Магдалена осторожно огляделась и понизила голос:
— Как по мне, так этот безобразный монах Йоханнес ко всему этому приложился. Помнишь, как он странно повел себя накануне, когда я сказала ему про свет в колокольне? И про мешок, помнишь, который он с собой тащил?
Симон нахмурился:
— Да, а что?
— В нем были железные прутья! Точно такие же, какие я видела в башне, только поменьше!
— Верно, ты права. — Симон беспокойно постучал по столу. — Что-то с этим монахом неладно. Но человеком с башни он быть не мог. Йоханнес в это время был со мною у настоятеля.
— Ты был у настоятеля?
Симон вздохнул.
— Со мной сегодня тоже кое-что приключилось. Если так и будет продолжаться, мы снова влипнем в историю, а твой отец уши мне оттяпает, потому что я за тобой не уследил… В любом случае настоятель велел мне к завтрашнему дню составить отчет о возможном убийстве.
Он взволнованно поведал Магдалене о событиях, пережитых у аптекаря, у настоятеля и странного часовщика. После рассказа Магдалена какое-то время сидела молча, потом налила себе еще вина.
— Автомат в облике настоящей женщины, у которой механизм вместо сердца!.. — Она встряхнулась с явным отвращением. — Ты прав, этот часовщик Виргилиус действительно странный малый. Скверная мысль, что кто-то может вдохнуть жизнь в куклу.
— Это не такая уж и редкость, — возразил Симон. — Я слышал, что в Париже и Роттердаме таких автоматов довольно много. Поющие птицы, высокие барабанщики, мавры, звонящие в колокол… В ганзейском городе Бремене есть даже железный стражник, который поднимает перед купцами забрало и приветственно вскидывает руку.
— И все-таки живые люди мне более по нраву… — Магдалена вдруг нахмурилась и кивнула в сторону двери. — Ну да, во всяком случае, бо́льшая их часть.
Задрав подбородки, в трактир вошли бургомистр Карл Земер и его сын. С ними рядом шел разряженный господин с бородкой, белым воротничком, в широкополой шляпе и с парадной шпагой на поясе. Он окинул посетителей холодным взглядом, словно перед ним собрались лишь назойливые мотыльки. В конце концов щелкнул пальцами, и к ним с раболепным поклоном кинулся трактирщик.
— Господи, Земеры! — простонал Симон. — Все сегодня против нас! И они, судя по всему, подыскали себе приятеля.
Трактирщик между тем подступил к новым гостям.