– Вашему бизнесу ничего не угрожает, – добавила она.

– Я знаю, ты оценщица, и у тебя хорошая репутация. Но откуда мне знать, что ты сейчас не врешь? На территории моего отеля никаких разборок не будет. А вы засветились. Поэтому, пока не решите свои проблемы, вам тут не рады.

Она гордо подняла все свои подбородки и с возмущением удалилась, шаркая тапочками.

* * *

Ева писала сообщения в мессенджере, сидя в куртке на краю ванны. Потом она вытащила из телефона симку и спустила в унитаз. Сказала в открытую дверь:

– Я еду в Венецию, мне нужно там встретиться с одним человеком.

Потом вздохнула: значит, все-таки в шмотках был маячок. Чертовы таротцы. Настолько отсталые, что в их методы не веришь и на этом же попадаешься.

Зорн смотрел телевизор, который он вытребовал у Евы в номер. Она создала такую музейную рухлядь, что он уже полчаса наслаждался маленьким компактным ящичком, в котором, как в аквариуме, плавали черно-белые пятна. Но диктор был бодр, компенсируя изображение голосом:

– И о погоде. В этом году летняя температура не превысила средней отметки в пятнадцать градусов. Похолодание в центральной части Европы сопровождается многодневными осадками, в десять раз превышающими последнюю норму. Как мы видим, с начала осени почти повсеместно в Европе идут дожди. Оценщики вероятностей пока не готовы с полной уверенностью сказать, изменится ли ситуация с наступлением зимы. В ближайшую неделю тенденция сохранится: умеренные осадки будут повсеместно во Франции, сильные грозы – в Восточной Европе, проливные дожди в Германии, Великобритании и Скандинавии. Кратковременные солнечные периоды можно ожидать в Лиссабоне, Венеции, Милане и Риме.

Ева быстро собирала по номеру немногие вещи в большую бесформенную сумку. Зорн выключил телевизор.

– Учитывая обстоятельства, за истекшие сутки ситуация усложнилась. Я не смогу тебя защитить, если буду действовать вслепую. Расскажи мне, что в посылке.

– Нет, Зорн. Я предпочла бы не знать, что́ находится в портфеле, но сейчас у меня уже нет выбора. А вот тебе я выбор оставляю.

– Мой выбор понимать, что́ происходит.

– Не в этом случае.

– Ты не доверяешь мне?

– Я доверила тебе свою жизнь. Здесь есть черный ход. Вернее, черный лифт. Нам пора.

Она закинула сумку на плечо и посмотрела на часы. Время аренды истекло, стены на глазах расплывались, и под ними проявлялись белые пластиковые панели. Зорн посмотрел под ноги: вместо винтажного ковра он стоял на белой аккуратной плитке, как в больнице.

– Я провожу тебя на вокзал. Но дальше наши пути расходятся. Я не могу работать, если не владею всей информацией.

Ева посмотрела ему в глаза.

– Понимаю.

Из номера они свернули направо, в конце коридора Ева остановилась у ржавой металлической двери, за которой оказался современный лифт с несколькими маршрутами и системой навигации. Она нажала на кнопку и продиктовала лифту адрес. Ничего не произошло, и Ева спохватилась:

– Заказ для Евы Монограммисты.

Лифт моргнул зеленой лампочкой и открылся. Зорн отметил, что они движутся вбок, засек время и не ошибся: они остановились в квартале от гостиницы, двери открылись в холле современного бизнес-центра. На шум лифта поднялся пожилой охранник с явными следами бессонницы на лице и кружкой кофе в руках. Сдержанно кивнув, выпустил их через стеклянную дверь.

– Попробуйте не пить кофе, – посоветовала ему Ева, закрывая дверь.

Дождь кончился. Ева с закинутой на плечо холщовой сумкой, в бейсболке была похожа на студентку, которая сбежала из дома. Зорн вдыхал сырой осенний воздух и думал о том, что еще только несколько дней назад его жизнь была все же как-то проще.

Они вошли в здание вокзала. Ева заметно нервничала. Она молчала всю дорогу, и Зорн спросил:

– У тебя все будет в порядке?

Немного подумав, она кивнула. Потом добавила:

– Но могут взяться за тебя.

– Я взрослый мальчик. Залягу на дно на несколько дней, а может, и дольше. Я в любом случае собирался немного побездельничать.

Он улыбнулся примирительно.

Они сворачивали в тоннель к поездам, когда заметили своих преследователей, входящих через центральные двери вокзала. Зорн быстро взглянул на Еву и впервые за все время, что знал ее, увидел неподдельную панику в ее глазах. Он взял ее за руку и сказал:

– Бежим!.. В поезд! Надеюсь, ты не покупала билет в сети?

Ева отрицательно помотала головой.

Они вбежали в тоннель и попали в вязкую толпу людей, которые везли, несли, тащили поклажу, двигаться было почти невозможно. В какой-то момент Еву снесло людским потоком, и она выпустила руку Зорна, он обернулся и увидел ее в толпе, в метрах в пяти за собой. Рванул против людского потока, его медленно, но пропускали, еще несколько мгновений – и он снова был рядом с ней. Ева сама взяла его за руку.

У поезда тоже было много людей. Они петляли среди толпы по платформе, вошли в вагон и двинулись вперед по составу. Зорн пару раз обернулся: похоже, оторвались.

Они прошли поезд почти до последнего вагона, нашли место у окна и стали ждать отправления. Зорн вглядывался в темноту платформы. Но поезд тронулся – двойники не появились. Полил дождь, сперва понемногу, потом усилился, скоро по окну текли уже потоки воды.

* * *

Ночь они провели почти без сна. В вагоне было сыро, из щелей в окнах завывал ветер. Ева молчала и смотрела в дождь, в темноту, а Зорн то проваливался в дремоту, то просыпался от резких, скрежещущих остановок. Он пытался прочесть непроизносимое название полустанка на электронном табло, светящемся в темноте, а Ева по-прежнему сидела прямо и смотрела в окно. В какое-то мгновение ему пришла в голову безумная мысль, что она выглядит почти умиротворенно.

Последний раз перед рассветом Зорн, проснувшись, увидел, что они в вагоне одни.

Менее чем через час поезд прибыл на вокзал Санта-Лучия в Венеции. В недавнем прошлом город был в два раза больше: во время Заката за два часа половина зданий ушла под воду. Каждый год в поиске новой судьбы из города уезжали несколько тысяч венецианцев. В вагоне висел выцветший рекламный плакат, на котором красовался портрет мэра с семьей, на кухне. Жена в костюме Шанель держала в руках сковороду с яичницей, а над ее головой шла надпись: «Покупайте понтонные виллы на воде! Фантастически удобные!». К последнему слову от руки было приписано «не».

Вокзал Санта-Лучия был залит солнцем. Как и везде в Европе, упадок царил повсюду: мусор, пустые банки из-под пива и колы, бутылки, мятые картонные коробки, в которых меланхолично рылись бродяги… Но под ярким солнечным светом все было не так уж плохо.

Они сошли с поезда и смешались с толпой. Ева шла уверенно и быстро, явно хорошо знакомым маршрутом.