терял сознание и вообще был не в лучшей форме. Но номера машины, которая его сбила, Вик запомнил. Так получилось. У него вообще была хорошая память на цифры. Нора привезла его домой на той самой машине.

Вик на миг замер, а потом решил подыграть ей. Она же не знает, что он в курсе. Она не знает и по-прежнему будет изображать добрую самаритянку. А на самом деле, скорее всего, Нора – сообщница тех двоих. Может быть, даже действительно их дочь. Только цветы папоротника ей были ни к чему. Юная, красивая, стройная. Зачем ей папоротник?

Шапку Нора сегодня не надела, только повязку на лоб, и волосы рассыпались по плечам, сверкая в капельках дождя как новогодняя мишура. Все-таки она была очень красивой, и у Вика тоскливо сжалось сердце. Красивая и до сих пор любимая девушка приехала к нему, чтобы – а, кстати, чтобы что? Убить и забрать из квартиры все ценное, вроде цветков папоротника? Или просто напоить чаем со снотворным, но все так же обчистить квартиру? Как это… Ладно! Вик, конечно, был сегодня лохом. Но это просто потому, что торопился. А сейчас он никуда не спешит. Посмотрим, кто кого поставит в патовое положение.

– Заходи, – пригласил Вик, открывая дверь подъезда. – Заходи, Нора.

– Я тогда соврала, что больше тебя не люблю, – без запинки ответила она. – Ты же не поверил, правда?

Похоже, у нее все было отработано. И улыбка, и слова. Да все.

У Вика пробежал холодок по спине. Может, зря он так осмелел, что тащит ее к себе в квартиру?

– Поверил, – сказал он, понимая, что пауза совсем уж затянулась.

– Я – хорошая актриса? Это очень приятно, Вик, – улыбнулась Нора. – И очень неприятно, что ты попал в такую историю.

«Сейчас посмотрим, в какую историю попадешь ты», – усмехнулся про себя Вик. Он решил не тянуть, а сразу действовать. Вот только пусть зайдет в квартиру и отойдет подальше от двери.

В комнате он понял, что не сможет ни ударить ее, ни толкнуть. Вообще прикоснуться к этой девице выше его сил. И тут же Вик почувствовал себя окончательным идиотом.

Нора сбегала на кухню, сделала чай, вернулась в комнату.

Вик подумал, что в чае наверняка или снотворное, или яд.

А потом он подумал, что ему все равно. Денег на новый поход у него нет. На жизнь какие-то копейки наскребет, но это ненадолго. Родителей нет. Никого из родных тоже нет. Нога болит до одури. Нора его предала и продолжает предавать сейчас, страшнее. И что там еще? Ах, да. Он сегодня потерял сознание и, скорее всего, получил сотрясение мозга или какую-нибудь другую травму головы, которая вот-вот начнет себя проявлять.

Нора взяла чашку и сделала первый глоток.

– Дашь мне твою? – вдруг спросил Вик.

– Что? – изумленно спросила она.

– Дашь мне твою чашку?

Он ждал чего угодно, только не этого. Нора смущенно улыбнулась, подошла к нему со свой чашкой и поставила на стол. Перед Виком.

– Ты не думай, – сказала она, – я понимаю, что у каждого свои заскоки. А чашка – это ерунда. Хочешь пить из моей – пей. Я возьму ту.

И она действительно взяла вторую чашку и сделала глоток.

– Не отравишься? – усмехнулся Вик.

– Я сама заваривала, вообще-то, – напомнила Нора. – Или у тебя в заварке яд?

– У меня в заварке – заварка.

– Ты запомнил номер машины, – не спросила, а констатировала она.

– Допустим.

– Тогда я все расскажу сейчас.

Вик посмотрел критически. Сейчас она расскажет, ага. У нее наверняка заготовлено несколько историй на каждый непредвиденный случай.

– Ну ладно, – сказал он после паузы. – Рассказывай.

– Мои родители сошли с ума, – просто сказала Нора.

Вик изумленно поднял брови.

– Когда начались эти дожди, они сошли с ума, оба. Ты не поверишь, но до того, как это все случилось, мы жили как нормальные люди. Мама с папой работали, я училась. А потом их работа развалилась. Школа, правда, работала. Но я же в последнем классе, и куда поступать? Да ты сам все знаешь. В общем, ничего хорошего. Я и от тебя тогда ушла, потому что… Потому что зачем тебе депрессивная я? Сам бы бросил. А если бы ты меня бросил, я бы не пережила. Лучше уж самой уйти. А потом еще мы попали в аварию. Да, на этой машине. Как раз возвращались с дачи и дождь начинался. Все рванули по шоссе как сумасшедшие. И какой-то джип нас просто выкинул в кювет. Родителям ничего – ни царапины. Ну они пристегнуты были, все путем. А я на заднем сидении – так. Сзади же мало кто пристегивается. В общем, меня приложило лбом так, что сняло кожу лоскутом. Крови было… Я в больнице неделю пролежала. А потом сказали: все. Теперь только за деньги можно красиво зашить. Косметические швы, все такое. Чтобы следов не осталось. Или бесплатно, как есть. Мы ходили на консультацию. Нам назвали сумму. Это было нереально. Даже если продать квартиру, дачу и машину. А как продать? Жить-то где? Может, надо было что-то придумать. Но почему-то не придумалось. И вот тогда родители сошли с ума. Ну, по-моему. Мама все плакала. А папа сказал, что, если все так, и нам никто не помог, значит, мы сами все сделаем. И плевать на все и на всех. Я сначала не поняла, что он всерьез. Я вообще ничего не поняла. А потом узнала, что он стал возить пассажиров. Пьяных, в основном. Но одетых прилично. Они из ресторанов как раз домой пытались доехать. А как удобнее всего? На машине. А тут папа дежурил. Ну он с ними по-разному. Кому-то цену тройную заряжал, кому-то говорил расплатиться и до поездки, и после. А человек не помнил. А кого-то высаживал где-нибудь, а бумажник забирал. Ну это, если клиент был совсем готов, спал в салоне. Это он маме по вечерам рассказывал, когда думал, что я не слышу. А я слышала. Он не думал, конечно, так мне на операцию накопить. На пластику так не соберешь. Но жить мы на эти деньги жили. А мама все сидела в сети, искала работу. Ну это я сперва думала, что она ищет. А потом увидела, что ищет тоже, конечно, но и читает всякую хрень. Новости, соцсети, да все подряд. Лишь бы со мной не разговаривать. Она меня прямо бояться стала. Может, что я начну спрашивать, что дальше? А я же понимала, что никто этого не знает.

Нора отхлебнула из чашки. Руки