— И что заставляет вас думать, что я… окажусь достойным? — сардонически осведомился Линкольн.

— По мне можете быть хоть нищим. Мелли вы нравитесь, и это для меня единственный имеющий значение довод.

«Мелли вы нравитесь».

Всего три простых слова, но какую бурю эмоций подняли они в его душе!

Она стояла на том же месте, не сводя с него глаз. Только лицо превратилось в маску, не выдавая владевших ею чувств. У него не хватило силы воли на что-то подобное. Линкольн сильно нервничал, что было весьма для него непривычно: с женщинами он всегда вел себя спокойно и уверенно. Возможно, дело было в том, что остальные оставляли его равнодушным. В отличие от Мелли.

За последние недели она доставила ему массу неприятных эмоций, но лишь только потому, что была недосягаема. Но сейчас она рядом, близко… если, разумеется, согласится говорить с ним после того, как он «оскорбил ее до глубины души». Линкольн вовсе не хотел этого. Не подумал, как подействует на нее его уход. Просто было мучительно видеть ее с другим.

Он кивнул молодому человеку и направился к Мелиссе. Вопреки его опасениям она не отвернулась. Ждала, пока он приблизится. И даже нерешительно улыбнулась: куда большая милость, чем он заслуживал в этот момент.

— Мы снова встретились, Мелисса Макгрегор.

Ее улыбка словно осветила весь зал, хотя она всего лишь коротко обронила:

— Да.

— Ваш следующий танец уже обещан?

— Он был оставлен Джастину, для того чтобы дать мне возможность отдышаться. Но я уже успела отдохнуть и буду счастлива принять ваше приглашение… если вы приглашаете, конечно.

— Приглашаю.

Предыдущий танец только что окончился, и музыканты вновь заиграли вальс. Линкольн, не теряя времени, повел ее к центру зала, пока не явилась строгая опекунша и не принялась его «допрашивать». Оказывается, он и не подозревал, какое это удовольствие — быть с ней, прикасаться, обнимать за талию, как предписывалось правилами танца. Впрочем, он забыл обо всем и так и стоял в центре зала, уставившись на нее и не замечая любопытных взглядов других пар, кружившихся в вальсе.

— Я было подумала… то есть решила, что больше никогда вас не увижу, — заметила Мелисса.

Ее голос заставил Линкольна очнуться и сделать первый шаг.

— Если хотите знать, я боялся того же. А когда узнал, где вы гостите…

— Вы знали и не нанесли мне визит?!

— Возможно, вы не совсем сознаете, какое высокое положение занимают ваши друзья. Без их приглашения или визитной карточки меня и на порог не пустят!

— Вот как? Почему же? Я и не знала. В Шотландии таких формальностей не соблюдают.

— Да и в Англии далеко не везде, но большинство людей не носят герцогского титула! Думаю, мне необходимо встретиться с вашей покровительницей и испросить разрешения нанести вам визит как полагается.

— О, не стоит так расстраиваться, — усмехнулась Мелисса. — Меган Сент-Джеймс очень милая дама, и к тому же понимающая. Уверена, что она посочувствует вашим горестям. И к тому же знает о вас.

— Неужели?!

— Я спрашивала, знакома ли она с вами, — объяснила она, слегка краснея.

— На что она, разумеется, ответила отрицательно, — сухо добавил он.

— О, только не обижайтесь. Она сама редко бывает в свете. Сент-Джеймсы предпочитают деревню.

— Почему же она согласилась вывозить вас в этом сезоне? — удивился он.

— Герцогиня и герцог были друзьями моих родителей еще до моего рождения. Собственно говоря, благодаря им отец с матерью поженились. И поскольку у меня самой появились кое-какие матримониальные планы, Меган и предложила осуществить их в Лондоне. У меня слишком мало надежд найти жениха в Шотландии.

— Простите, но в это трудно поверить, — покачал головой Линкольн.

Мелисса снова вспыхнула.

— Видите ли, иногда мои родственники могут быть несколько… устрашающими.

Линкольн кивнул. Должно быть, так оно и есть. Знай он, что Мелисса — дочь вождя клана Макгрегоров, дважды подумал бы, прежде чем подойти к нему и попросить разрешения ухаживать за его дочерью. Правда, вполне возможно, что это соображение его не остановило бы, но другие, очевидно, далеко не так храбры.

— Сколько же у меня соперников? — небрежно спросил он, втайне боясь ответа. У нее было почти три недели, чтобы познакомиться со сливками лондонского общества. Сколько раз он изводил себя этими мрачными мыслями, стоя у герцогского дома и наблюдая, как к крыльцу подъезжает поток карет, откуда выходят щеголевато одетые молодые люди. В отличие от него двери перед ними незамедлительно распахивались! К кому они приезжали? К Джастину, или… или это все поклонники Мелиссы? Он, естественно, предполагал последнее, не зная, что сыну его светлости было уже почти двадцать.

— Я обнаружила, что ни одного не стоит поощрять, — в тон ему ответила Мелисса.

— А меня? Меня стоит?

На этот раз в его голосе не было шутливых ноток. Их глаза встретились. Его пальцы застыли на ее талии. Движения их замедлились. Оба словно не слышали музыку. Линкольн сверхъестественным усилием воли удерживался от того, чтобы не поцеловать ее при всех.

Застанет ли он ее когда-нибудь одну, чтобы без помех поддаться этому порыву?! Сможет ли когда-нибудь не чувствовать этого порыва в ее присутствии?! Возможно, ни тому ни другому не бывать. Она слишком красива, слишком желанна, и он никогда еще не испытывал подобного влечения ни к одной женщине.

На этот раз чары улетучились при виде раскрасневшегося личика девушки. Достаточно красноречивый ответ! Просить большего было бы неприлично, поэтому он поспешил сменить тему:

— Я не заметил здесь вашего отца. Родители не приехали в Лондон вместе с вами?

— Собирались. В следующем месяце. Отец терпеть не может Лондон. С большим трудом удалось уговорить его немного погостить в столице.

— Да, помню, как он во время нашей короткой беседы говорил о нелюбви к многолюдным местам, — кивнул Линкольн. — Мои родные собираются пробыть здесь довольно долго. Собственно говоря, меня уговорили вывозить в свет мою кузину. Она тоже достаточно взрослая, чтобы подыскивать себе жениха.

— Похоже, это место как нельзя лучше подходит для таких целей, — заметила Мелисса. Линкольн улыбнулся:

— Я тоже так считаю, но для моей кузины Эдит это будет нелегко. Она не считается красивой в общепринятом смысле слова. Но зато сердце у нее из чистого золота. Не встречал никого милее и добрее. Повезет тому, кому она отдаст свою преданность.

— Похоже, вы ее очень любите.

— Совершенно верно.

Но он отнюдь не смотрел на кузину через розовые очки. Она не пользовалась успехом и только чудом могла привлечь внимание достойного мужчины. Нужно было очень хорошо знать ее, чтобы оценить по достоинству. И за прошедшие две недели она не обзавелась ни одним поклонником.