и подгоняет ее, но она все шарит в кармане, проходите, сеньора, проходите, настаивает он. Элена глядит на него, не поднимая головы, как она умеет, закатив глазные яблоки наверх, взгляд ее парит на уровне лба, между бровями. Щеки и веки ноют, но она не отводит взгляда, вытаскивает руку из кармана и протягивает ему билет – пускай знает.

2

Инспектор Авельянеда тоже не хотел видеть правды, думает Элена. Вы стараетесь, инспектор, но вам недостает проницательности. Бенито Авельянеда принял критику с тем же смирением, с каким взял на себя задачу, сопровожденную четкими инструкциями: принимать мать погибшей, выслушивать ее, но каждый раз напоминать ей, что для суда и полиции это дело закрыто, самоубийство. Если нужно будет, предложите ей психологическую помощь, сказал ему комиссар, но на такое Авельянеда никогда бы не решился: мать, его собственная или чужая, для него свята, и он никогда не посмел бы оскорбить ее таким предложением. Авельянеда – не инспектор и никогда им не был, он дослужился лишь до капрала. Общение с Эленой было для него наказанием, своего рода неофициальным испытательным сроком в полиции, назначенным после того случая, когда его застали в хранилище банка «Провинсия» в Глеу (он был направлен туда для сопровождения инкассатора при перевозке наличных) со спущенными до щиколоток штанами и членом в руках – член был нацелен на полуголую сотрудницу банка, которая поджидала его среди сейфов. Черт вас подери, Авельянеда, в следующий раз будьте поосторожнее, сказал ему начальник и перевел его на бумажную работу. Удостоверять смену адреса, принимать жалобы на шумных соседей, составлять заявления об угоне автомобилей, передавать жалобы на домашнее насилие в соответствующий отдел, разбирать мелкие правонарушения, выписывать справки о несудимости – и ничего больше, пока не нарисовалось дело Элены, ну или Риты, или обеих, представьтесь инспектором, капрал, я разрешаю, сказал ему комиссар, пускай она почувствует, что мы занимаемся ее делом, что относимся к нему серьезно, жаль мне старушку, Авельянеда, и вам тоже станет ее жаль, но вы держитесь, дело закрыто, как бы ей ни хотелось, чтоб мы занимались им и дальше, мы и так делаем достаточно, вы согласны? И вы к ней приставлены, не чтобы продолжать расследование, а исключительно из соображений человечности.

Из всех своих многочисленных повторяющихся ритуалов Элена больше всего ждала встреч с Авельянедой по понедельникам, средам и пятницам. Ровно к десяти она приходила в участок и принималась ждать. Для полицейского уж больно вы непунктуальны, инспектор, вы небось и на место преступления всегда будете опаздывать. Наверное, из-за этого меня и не повышают, сеньора, ответил он и покраснел, вспомнив хранилище банка в Глеу, где поставил крест на собственной карьере, и вовсе даже не из-за опозданий. Инспектор был в теле, а может, его пиджак сел после чистки; как бы там ни было, он, даже если б очень захотел, не смог бы застегнуть свой синий блейзер с полицейским гербом. Воротнички всех его рубашек выглядели изношенными. Увидь их Элена, непременно предложила бы перелицевать, как делала когда-то с мужниными рубашками, но, сидя за столом напротив него, она видела лишь его грудь до второй незастегнутой пуговицы. Поначалу Авельянеде было не по себе от взгляда этой женщины, упершегося ему в живот, но потом он понял, что здесь нет ничего личного и что Элена просто не может, как бы ни хотела, поднять взгляд повыше, поэтому во время следующих встреч он стал втягивать живот, задерживать дыхание и даже нагибаться над столом, чтобы его голова находилась на той же высоте, что и ее, и он мог бы наконец посмотреть ей в лицо (после этого у него болела спина).

Вначале Элена требовала объяснений и отчетов о ходе расследования, ответов на вопросы, которыми следствие никогда не задавалось. Она залезла на колокольню не для того, чтоб убиться, инспектор, веревка валялась в церкви, стул она нашла там же, она ничего такого не планировала, ее кто-то убил. Авельянеда смотрел на нее, как смотрят на тетушку, с которой встречаются регулярно и которую слушают, думая о своем, только чтоб она не скучала. Вначале они, бывало, спорили: для суда и полиции сомнений нет, сеньора, это было самоубийство, говорил капрал Авельянеда, но, инспектор, в тот день шел дождь, отвечала она, и Авельянеда умолкал, потому что это была правда, в тот день шел дождь, но для него и его коллег это не имело ни малейшего значения. Вскоре Авельянеда научился отвечать «да, сеньора, в тот день шел дождь», не вступая в дискуссии, но и не делая ничего из того, чего Элена могла бы от него ожидать. Чтобы время, отведенное на встречу, проходило быстрее, он зачитывал ей вслух материалы дела. Иногда брал по ошибке старые материалы и читал ей что-то, что они обсудили еще несколько недель назад. Элена быстро поняла: расследование не продвигается, потому что никакого расследования нет. И тогда она сама стала приносить инспектору Авельянеде данные. Ритин ежедневник, которым никто из полиции не интересовался, ее телефонную книжку, имена всех дочериных знакомых, выписанные на листочке заплетающимся от болезни почерком. Если что-то не сможете разобрать, спрашивайте, инспектор, я все разбираю, сеньора, ответил капрал, держа в руке листок, который вручила ему Элена, и спрашивая себя, сколько времени она выводила на линованной бумаге эти кривые синие буквы. Список мест, где Рита побывала незадолго до смерти. Дома у Роберто Альмады, в приходской школе, в супермаркете, в парикмахерской матери Роберто, в отделе социальной защиты, где она все безуспешно пыталась выбить компенсацию урологического обследования, которое Элене сделали два месяца назад («может, мам, от тебя наконец перестанет пахнуть мочой»). И у доктора Бенегаса, добавил Авельянеда. Когда это моя дочь была у доктора Бенегаса? За два дня до смерти, вы не знали? Нет, она мне не сказала. Но она была у него, Элена. Но она же не болела. Она ходила не по своим делам, а по вашим. Но я не была записана к Бенегасу. Она ходила поговорить о вас, Элена. Инспектор, вы что, подозреваете доктора Бенегаса? Господь с вами, Элена, конечно, нет, я только говорю, что, если вы хотите полный список всех мест, где была ваша дочь перед смертью, вам нужно туда добавить приемную доктора Бенегаса. Разумеется, инспектор, я хочу полный список, быть может, что-то, о чем они говорили, что-то, что сказал ей доктор… Вы и правда подозреваете доктора Бенегаса, инспектор, вам не обмануть меня, нет, Элена, я всего лишь говорю, что ваша дочь ходила к нему, – хотите верьте, хотите нет, – а вы займитесь этим, инспектор, расследовать это дело – ваша работа, ваш долг, а я всего лишь ее мать. Как скажете, Элена, ответил капрал. Похоже, ему не хотелось ничего добавлять к ее списку. И тогда Элена вытащила листок у него из рук, потянулась к противоположному краю стола, достала из жестяной банки, расписанной виниловыми красками, забытую там ручку и дописала внизу под своими каракулями: приемная доктора Бенегаса. А потом вернула листок капралу. Держите, инспектор. Делайте свое дело, и делайте его как следует.

3

Элена решила ехать на такси. Она пересекает главный зал станции «ПласаКонститусьон»,