– Я же тебе и говорю! Представляешь, сейчас на поле был бы чужак. Впервые за всю историю Кубка! Впрочем, у Седрика неплохо получается, а? Не думал, что ему так долго удастся продержаться против Бо.

– Впервые слышу. И как же далеко прошел этот… как там его?

– Никуда он не прошел. – Хазард ухмыльнулся, что предвещало любопытную историю. – Кому нужны такие громилы? Устроили так, что новичкам пришлось участвовать в отборочном туре. Де Роже не повезло – сразу же вышел на Бо. Какое должно быть унижение для чемпиона Исилонда – вылететь в первом же…

Аркелл присвистнул.

– А кто устанавливает правила? Гвардия?

– Нет. Лорд-канцлер и… Ух!

Судья взмахнул флажком. Седрик поднял руку, признавая касание. Толпа завопила. Бо выиграл состязание. Хазард вздохнул.

– Отлично!

Он начал загибать пальцы, подсчитывая выигрыш. Аркелла больше интересовала неудача исилондийца.

– Кто определял пары?

– Они тянули жребий. Надеюсь, ты не хочешь сказать, что при жеребьевке можно…

Вряд ли! Это было бы слишком.

Теперь финалисты сражались на рапирах.

– Здесь счет идет по уколам, – неизвестно кому сообщил Хазард. – Большие деньги…

На этот раз соперники кружили меньше, а более длинное оружие помогало держаться подальше друг от друга. Удар… блок… выпад… Снова и снова. Казалось, этому не будет конца, но вот Бо поднял руку, показывая, что касание было. Судья махнул флажком. Зрители сдержанно захлопали.

– Ты видел! – воскликнул Хазард. – Бо сегодня не в форме. – Он обвел взглядом толпу. – Посмотри, сколько народу! А ведь четвертьфиналы и полуфиналы никто не пришел смотреть. И все из-за того, что здесь король! Мне нравится твоя ливрея, брат. Слышал, что Вассайл закупил для вас много всякой всячины, в том числе зимнюю одежду, верно?

– Зачем она нам?

Они обменялись недоуменными взглядами.

– Я также слышал, что Вассайл ездил с вами в Сикаморскую Палату Стихий для наложения заклинаний на каком-то чужом языке…

– Вот как?

Аркелл не собирался раскрывать секреты, да и в любом случае его секрет в данных обстоятельствах ничем бы не помог.

Дело в том, что вместо обычного заклинания, которое наделило бы их знанием какого-то одного языка, Вассайл раскошелился на весь «дар языков», что позволяло им овладеть любым за несколько часов. Ательгар всегда завязывал кошелек на двойной узелок, и неслыханная щедрость показывала, что экспедицию ждут встречи не с одной страной.

Дошедшие до Великого Магистра слухи и сплетни только подтвердили предположение о том, что король отправляет Вассайла за невестой. После событий Тенкастерского заговора Ательгар понял, что статус холостяка – ценное политическое орудие, и пользовался им умело и долго, вызвав озабоченность Парламента, потребовавшего принятия мер для обеспечения наследника. И вот, как стало известно гвардии, король сделал выбор и собирался послать своего самого верного подданного для подписания брачного договора и сопровождения счастливой невесты в ее будущий дом. Но даже Хазард не знал, кто же эта избранница.

– В курсе дел должен быть Вишез, ведь он посещает заседания Тайного Совета, но от него никто не слышал связного предложения. Мы перебрали всех возможных кандидаток в Эврании. Отбросили с десяток тех, кому за сорок или у кого, например, заячья губа. Осталось около дюжины. Не забывай, Ательгару по вкусу молоденькие.

Еще один взмах флагом. Хазард застонал, как от боли. Вероятно, в его кошельке уже образовалась немалая дыра.

– Два ноль! Что же это сегодня с Бомоном?

Ничего. Бо уже давно мог бы нарисовать на пластроне Седрика какую-нибудь незабудку, но намеренно не делал этого. Пропустив два укола, он должен был теперь выигрывать со счетом три два или проигрывать. Такой исход спасал бы Седрика от унижения и был бы неплохой шуткой. Рассуждая таким образом, Аркелл не пытался анализировать бой – эти двое были слишком быстры для него. Он просто хорошо знал Бо.

– Так ты действительно не знаешь, куда вы отправляетесь? – жалобно спросил Хазард.

– Нет. Да мне все равно. – Приключения на чужбине совсем не то, что унылое времяпрепровождение в Грандоне. – Хорошо, что Бо дерется не с де Роже.

Изданный лордом Хейвиком душераздирающий вопль был слышен от продуваемых ветрами чердаков до полуподвальной кухни. За воплем последовали проклятия, перемешанные с всхлипами.

Ожидавший в коридоре мастер Уильям Меррисок понял, что слуга его светлости Паулет только что откинул шторы и впустил в комнату солнечный свет. Меррисок вошел в спальню. Осколки стекла, бутылки, разбросанная одежда и тяжелые винные пары объясняли, почему нервная система лорда Хейвика находится в столь удручающем состоянии. Угрозы становились все более мрачными, но на этот раз по крайней мере в постели посланника никого не было.

– Доброе утро, ваша светлость, – лишь слегка повысив голос, сказал Меррисок. – Мне бы не хотелось нарушать ваш заслуженный отдых, но время близится к полудню, и некоторые обстоятельства требуют внимания вашей светлости.

Меррисок прошествовал к окну и окинул взглядом шумные улицы Лавилля – он предпочитал не смотреть в глаза хозяину, зная, что не увидит там ничего хорошего. Такое уж утро. Идиот Хейвик исполнял обязанности посла Шивиаля, а Меррисок – первого секретаря, и это означало, что второй делал всю работу, а первый пожинал плоды.

И собирал счета.

Семья Хейвиков избежала королевского гнева только потому, что предыдущий граф умудрился умереть до того, как его имя вписали в списки заговорщиков, а нынешний оказался слишком глуп, чтобы заслужить доверие противников Ательгара. Усомнившись в преданности Хейвика, король после недолгих раздумий отправил простофилю послом в Исилонд. Служба эта была почетная, но и весьма дорогостоящая, о чем позаботился Ательгар. Средства графа подходили концу. Он пытался держаться, забывая оплачивать долги, к которым отнес и жалованье первого секретаря.

К счастью, кое-какие ресурсы у Меррисока еще оставались.

– Что еще за обстоятельства? – донесся с кровати шепот умирающего.

– Лорд Вассайл с эскортом будет здесь до заката.

– ?..

Меррисок вздохнул:

– Ваша светлость, конечно, помнит, что Регент удовлетворил вашу просьбу о выдаче охранной грамоты лорду Вассайлу как шивиальскому послу с неограниченными полномочиями и его свите в сто человек.

В очередном стоне неясно прозвучало слово «зачем?».

Приготовив бритвенные принадлежности его светлости, Паулет предпринимал не слишком активные попытки убрать в комнате и разложить одежду графа. Его неторопливые движения давали основания предположить, что слуга старается запомнить, о чем идет речь. Меррисок располагал уликами, указывающими на то, что Паулет получает деньги от секретных служб гевилианцев и исилондийцев.