– Парс, ко мне!

Слуга подбегает молниеносно, за что я ценю его больше остальных.

– Посиди с рабыней этот час. Она или покориться мне или умрет. Ты знаешь закон.

– Слушаюсь, мой Господин.

Иду от шатра к воинам. Мы используем это время, чтобы напоить лошадей и наточить мечи. На улице темнеет все больше, поэтому я решаю заночевать здесь.

Дато разжигает огромный костер,  и свита лакомиться недавно убитым жаренным кабаном. Я смотрю на оранжевое пламя костра, и ловлю себя на мысли, что снова и снова думаю об упрямой рабыне, которая сейчас лежит в моем шатре.

Она должна покориться мне, иначе сгорит от лихорадки уже сегодняшней ночью.

Глава 9

С огромным трудом разлепляю веки и вижу полутьму. Все мое тело горит, словно в лихорадке, а спина жжет так сильно, что я тут же начинаю позорно плакать. Я не вижу, где я нахожусь, но это больше точно не улица, так как над моей головой висит нечто наподобие небольшой масляной лампы.

Как только пытаюсь встать, вскрикиваю от жуткой, просто парализующей всю меня боли в спине. Кажется, там не осталось и доли живого места. Болит от шеи до самой поясницы.

– Тише, рабыня. Не двигайся, а то хуже будет.

– Кто здесь?

Сквозь полутьму пытаюсь разглядеть темный силуэт, стоящий напротив. Я здесь точно не одна, и от этого становится не по себе.

– Это Парс. Помощник Господина.

Я помню это. Этот нелюдь привязывал меня тогда к тому позорному столбу. Что ему надо, зачем он здесь со мной? Или это снова мои бредни, и на самом деле меня уже давно растерзали волки. Либо Алихан сломал мне шею, и я так и осталась лежать в том лесу. Ничего не понимаю. Как я тут оказалась? Последнее что помню, как демон подходил ко мне, а дальше ничего. Просто чернота.

– Я умерла, Парс?

Сердце сразу же пропускает пару ударов от одного только понимания что это более чем реально.

– Еще нет. Но если и дальше продолжишь противиться Господину, умрешь очень скоро.

Сглатываю. Во рту настолько сухо, что от этого еще больше дерет в горле. Здесь нет демона, а значит, мне уже не до гордости.

– Прошу, дай мне немного воды. Я очень хочу пить.

– Не велено. Я не могу тебе прислуживать без разрешения хозяина.

Усмехаюсь горько. Преданности ему не занимать. Даже если Парсу скажут жариться на костре, он сам залезет на него, да еще и поклонится своему драгоценному хозяину. Негромкий голос выдергивает меня из пучины мыслей и жуткой лихорадки, в которую я снова проваливаюсь.

– Саназ, очнись! Попроси у Господина воды. Без нее ты не доживешь до рассвета. Признай, что он твой хозяин, покорись. Алихан позволит тебе пить.

– Нет. Не буду. Он зло, Парс, неужели вы не видите? Он не человек, он жестокий убийца. Я сказала уже, что не попрошу у демона ничего.

– Упрямая глупая человечка. Ты умрешь от своей гордости в страшных муках! Тебя уже завтра отправят собакам на корм и то, в лучшем случае.

– Оставь меня. Уйди! И я так умерла уже. Я никогда не вернусь домой, а это страшнее смерти. Алихан все равно убьет меня, рано или поздно раздерет меня на куски или вырвет мое сердце.

В горле начинает першить сильнее, и я захожусь в тяжелом кашле, который заставляет меня вскрикнуть от яркой боли. Малейшее движение причиняет адское жжение в спине. Это все он. Жуткий демон, который наслаждался, наказывая мое тело лишь за то, что я хотела свободы.

Меня начинает снова сильно морозить, поэтому я натягиваю на себя шкуру, которой меня кто-то укрыл. Кажется, мне еще никогда в жизни не было настолько плохо. Дрожь в теле такая сильная, что как я не стараюсь, не могу согреть себя. Кажется, уже через несколько минут моя лихорадка снова отключает меня.

Я забываюсь в тяжелом сне, в котором вижу свою прежнюю жизнь, и которой  у меня больше никогда не будет. Раньше мне все казалось обычным, однако сейчас я понимаю, насколько счастлива была, и не ценила простых вещей. Все мои старания в учебе, мечты и планы оказались просто уничтожены, на металлические кандалы заменены. Участь безвольной рабыни, вот что теперь меня ждет либо же смерть в муках, что кажется мне более вероятным исходом.

Кажется, я все еще сплю, однако впервые плачу во сне. От боли, слабости и унижения. От неприятия своей страшной судьбы и невозможности хоть что-то с этим сделать. Наверное, мои родители ищут меня, хоть я и не смогу перезвонить им и сказать, что со мной все в порядке. Или хотя бы написать о том, что их дочь жива, а не просто в один миг пропала без вести.

Постепенно мне становится все труднее дышать, и сны мои тяжелые смазываются в одну бессюжетную картину. Они смешиваются, словно краски на холсте, становясь каким-то страшным красным пятном. Я начинаю сильно и тяжело кашлять, время от времени проваливаясь в забытье и сжимая дрожащими пальцами шкуру, которой укрыта.

Прихожу в себя от какого-то очень сильного тепла, которое согревает всю меня и разноситься от груди до кончиков пальцев. С трудом открываю глаза, и с ужасом вижу самого страшного и огромного демона прямо перед собой.

Алихан склонился надо мной так близко, что я впервые почувствовала его запах. Он пахнет древесной корой после дождя. Этот аромат вовсе не кажется мне неприятным. Напротив, он привлекает меня, пробуждает что-то незнакомое ранее, однако я жутко пугаюсь близости демона, дергаюсь, и начинаю кашлять его больше.

Этот монстр точно пришел закончить начатое, так как его крупные горячие ладони сейчас лежат у меня в зоне солнечного сплетения, и от этого у меня дыхание спирает. Я лишь на миг смотрю в его лицо суровое и глаза зеленые вижу, черными ресницами обрамленные. Они не горят огнем сейчас, но от них веет таким холодом и властью, что я невольно натягиваю одеяло сильнее.

Всхлипываю, бессильно отворачиваясь от него. Сейчас у меня нет сил даже на то, чтобы оттолкнуть его или позорно сбежать. Я все еще помню, каким становится Алихан в ярости. Хоть он и похож сейчас на очень красивого мужчину я знаю, что у него внутри на самом деле.

Кажется, на дворе глубокая ночь. Мы одни в этом полутемном шатре. Низкий голос воина разрывает тишину и мое хриплое тяжелое дыхание.

– Покорись мне, рабыня. Признай во