* * *

В кабину вертолета начал проникать какой-то сладковатый запах. Первым его почувствовал Батяня:

— Капитан! Я не знаю, на чем летает твоя техника, но запах — не ахти, как на помойке воняет.

— Кажется тебе. Быть этого не может. У меня здесь полная стерильность.

— А ты гордыню отбрось и понюхай.

Принюхавшись, пилот понял, что командир прав, в кабине явственно воняло, он уставился в электронную планшетку, но та никаких пояснений не давала.

— Я же говорил, а ты не верил.

— И сейчас скажу…

Неожиданно на экране возникла некая странная колышущаяся масса…

— Не могу понять, что это такое? — Коршунов удивленно смотрел на прибор. — Первый раз такое вижу!

Страшный удар, пришедшийся в блистер вертолета, поверг находящихся на борту в шок. На стекле появилось темное пятно и множество точек-брызг. За ним последовал второй удар, он ухнул так, что по всему корпусу прошла заметная дрожь. Тревожно замигал датчик, резко упала тяга двигателей. Это было слышно, можно и на приборы не смотреть. Турбины захлебывались… Пилот пытался выровнять машину, которая вдруг стала малоуправляемой. Удары повторились. Вертолет пошел на аварийное снижение. А тлетворный запах в кабине только нарастал.

В центре Слупска зажегшиеся фонари напоминали о грядущей ночи. Звуки транспорта, царившие в течение дня, постепенно смолкали.

Неподалеку от рыночной площади возвышалась недействующая пожарная каланча. Здесь, на самом верху находилось нечто вроде любительской обсерватории. Вдоль стен громоздились большие шкафы, под завязку заполненные разными книгами. У окон пристроились несколько телескопов, устремивших свой единственный глаз в небо. Рядом с ними — парочка угломерных приборов-секстантов. Посреди комнаты стоял круглый стол, на котором лежали в полном беспорядке карты звездного неба, фотоснимки планет и звезд, линейки, лекало и куча сточенных чернографитных карандашей. Исписанные листки бумаги, с нанесенными на них координатами, линиями и окружностями, покрывали большую часть стола, на краю которого приютился компьютер. Системный блок ПК тихонько жужжал, особо не нарушая тишину, царящую в комнате. В уголке, у двери, стояла старая вешалка, на ней висел потрепанный временем коричневый плащ.

У телескопа застыл румяный опрятный старик небольшого роста, смотревший в звездное небо. Невысокого роста, лет семидесяти, с полноватым розовощеким лицом, Петр Волович напоминал эдакого «сеньора Помидора» из известного мультфильма, с той лишь разницей, что никогда не злился, а был приветлив и улыбчив. Соседи, из-за его пристрастия к звездам, за глаза его называли просто — Коперник.

Ненадолго оторвавшись от созерцания звезд, старик сделал какую-то пометку в толстой тетради. Немного поразмышляв, он плавно перевел телескоп на земные объекты. Каждый вечер после изучения звезд старик занимался разглядыванием людей на улицах, в квартирах, в их, так сказать, повседневной жизни…

Вот в одном из незашторенных окон виднелась парочка. Парень подошел к своей подруге с бокалом красного вина. Он протянул его, и в тоже время, словно играя, не давал девушке взять его в руки. Оба весело и беззаботно смеялись. В конце концов ей удалось заполучить желанный напиток. Сделав несколько жадных глотков, девушка обняла юношу. Их губы слились в долгом, страстном поцелуе. Вскоре одежда полетела на пол, а обнаженные тела переплелись в жарких объятиях.

Наблюдатель улыбнулся, вспомнив времена своей молодости, и перевел телескоп на другое окно: там в разгаре была вечеринка. Девушки и парни, разгоряченные напитками, прыгали под музыку. Их веселые и хмельные лица мелькали в оконных проемах. Некоторые парами выходили на балкон, чтобы покурить и передохнуть, возвращались обратно. И тут оставалось только сожалеть, что жизнь подходит к концу. Давно уже астроном-любитель не развлекался подобным образом.

В третьем окне была видна большая семья. Там дедушка играл с внуком в машинки. Они, хохоча, катали огромный грузовик по комнате. Видно, устав, внук залез на деда верхом. Старик, превратившись в боевого скакуна, лихо поскакал по квартире. В это время родители малыша вместе с бабушкой успокаивали ревущую от горя внучку — девчушку с длинными заплетенными косичками, украшенными бантами. Дед быстро доигрался, поскольку минут через пять он со страдальческим лицом уже лежал на диване, склонившаяся над ним бабушка натирала ему спину мазью — наверное, от радикулита.

Покрутив телескоп, наблюдатель увидел Бурцеву-Баум, которая вышла из серебристого «Мерседеса» с госномерами. Она огляделась и, поправив прическу, быстрым шагом вошла с черного входа в небольшой отель. Автомобиль незамедлительно уехал. Старик прилип к окуляру телескопа, пытаясь определить, в какой номер поднимется женщина. Вскоре на третьем этаже загорелся свет, и тот, кто уставился в оптику, с облегчением обнаружил за окнами Маргариту. Она подошла к кровати и сняла пиджак. Потом медленно, как будто проверяя что-то, провела рукой по своим волосам и начала переодеваться. Вдруг, спохватившись, Маргарита подбежала к окну и одну за другой плотно задернула шторы. Так мог поступить только человек, панически опасающийся чужих глаз. Немного подождав, старик перевел телескоп на улицу. Его внимание привлекла пара байкеров на мотоциклах. Развернувшись на площади у отеля, мотоциклы уже уезжали. За спиной одного из парней сидела молоденькая симпатичная блондинка в косухе и мини-юбке.

— Эх, молодежь, молодежь. Не таким я был в ваши годы.

Наблюдатель развернул треногу с телескопом к другому окну. На вечерней площади, в кафе под зонтиками, наслаждаясь тишиной успокоившегося города и свежестью воздуха, отдыхали люди. За одним из столиков старика привлекла пара — благообразный в дорогом темно-синем костюме мужчина с золотыми часами на руке, и рядом с ним нестарая женщина с кукольным лицом. На соседнем стуле сидела девочка, уплетавшая мороженое.

Старик в замешательстве внимательно изучал мать девочки.

— Не может быть! — потрясенно произнес он.

Затем, словно не веря глазам, он перевел телескоп на отель. На балконе номера стояла Бурцева-Баум и курила. Хоть внешность ее была немного изменена, но узнать ее было возможно. Глядя на это раздвоение, «астроном» и сам изменился в лице и пробормотал:

— Случайных совпадений в этой жизни не бывает. Во всяком случае, до сих пор не было, — осторожно добавил старик. — Это будет интересно не только мне.

Больше его не интересовали ни любовные забавы парочки, ни судьба деда, решившего порадовать внука, ни байкеры, он, не отрываясь следил за столиком.

По ночному небу ветер гнал облака. Здесь, на берегу Балтики, находилась огромнейшая городская свалка. Налетающие порывы ветра поднимали горы хлама в воздух и, наигравшись, опускали обратно на землю. Обычная большая помойка: на холме из мусора криво возвышался странного вида вертолет с эмблемой НАТО на борту. Вокруг стоял невообразимый шум, издаваемый сотнями чаек. Жадные до добычи птицы буквально заслоняли собой небо.