не свойственно. Сейчас он читал историю одной девушки, которая как она утверждала, регулярно советуется со своей покойной прабабушкой, по всяким житейским вопросам, и та в свою очередь, ей очень помогает. Тут конечно же могут начать возникать вопросы, почему это усопшие родственники одних, стремятся выйти на связь со своими еще живыми потомками и помочь им по мере своих сил, а другие, коих подавляющее большинство, остаются безучастными к судьбам своих родных. Но отвечать на такие вопросы, к сожалению, было некому.

Поприветствовавшего его человека, Слава узнал в туже секунду: этот почти девчачий голос он наверное уже не спутает ни с кем и никогда.

— Ну здравствуй, Паша, — он протянул парню руку и дождавшись пока Павел чуть замешкавшись и с неуверенностью не сделал того же самого в ответ, крепко сжал его ладонь. Не на столько, чтобы сделать мальчику больно, но ощутимо, чтобы наглядно продемонстрировать своё превосходство. — Неожиданная встреча, да?

— И не говори, — Паша присел на соседний стул, потирая освобожденную от рукопожатия кисть, — как вам, сильно досталось в пятницу-то? Он когда за стул схватился… Это уже был не Кирилл. Слава богу хоть не попал ни пока кому, ужас то какой…

— Да не особо-то и влетело, мне по крайней мере. За дружка твоего не знаю, с него спрашивать и надо.

— Думаешь он ответит нормально? Всё ему шуточки, что ничего ему ни за что теперь не будет! Как же, доиграется, не то что о золотой медали забудет, так вообще, переведут куда-нибудь…

— Ох, мне бы ваши заботы, медальку им не дадут, — усмехнулся, но по-доброму Слава, — велика потеря, толку то с нее, на лом не сдашь даже. А переводить-то, куда? В «спецшколу»? Меня ею тоже пугают регулярно и ничего. Понты все это.

— А ты стульями в людей бросаешься?

— Я идиот по твоему? С головой дружу… ну или дружил, до недавних пор. Ой, ладно, не хочу я сейчас об этом, ты хотел чего или так, а то я тут занят немного.

— Нет-нет, просто увидел тебя, удивился и решил поздороваться. А что читаешь?

Павел потянулся к книгам, лежавшим на столе перед Славой, и схватил первую попавшуюся.

— Ого, не подумал бы, что ты интересуешься… подобным.

— Нельзя что ли? — нахмурился Слава. Почему-то сейчас у него было хорошее настроение и желание подшутить, будто бы высказанная собеседником мысль, его разозлила. Но признаться честно он и сам бы никогда раньше не подумал что будет интересоваться подобным.

— Нет… Я… в смысле… — занервничал было Паша, но по расползающейся улыбке Славы понял, что ничего страшного не произошло, — глупости же всё это просто, несерьёзно. А ты не производишь впечатление… ну того, кто верит в небылицы, вот.

— Спасибо, наверное, — это был странный, но определённо комплимент. Настоящий, от ботаника: чудеса продолжали совершаться в Славиной жизни. И тут же его голову посетила одна мысль:

— А друган твой, Шмелёв, тоже не верит в такое?

Повел, задумался.

— Вот когда ты спросил… Он ведь хорошо в науках разбирается, в физике особенно. Прекрасно знает, что такое научный метод познания и как им пользоваться. Эксперимент не вера, он либо работает, либо нет. Поэтому, Кирилл не из таких. Ему одной голословности будет мало. С другой стороны, он порядком читал и всякой эзотерики, особенно в последнее время. Гендель там, или Кроули. Но читать-то можно и просто интересу ради, верить в написанное не обязательно, особенно если это чушь, да?

— У меня можешь не спрашивать, — демонстративно выставил перед собой ладони Слава, — как говоришь, К… Кроули, что за кент?

— Да жил такой, с век назад. Чёрным магом и пророком себя называл. Мода тогда была, на всякий оккультизм, спиритуализм и прочее. По мне так шарлатан обыкновенный, и раньше такие были, и сейчас есть, наверно.

— И здесь есть?

— Нет, нашей библиотеке такого считай и нет. Хотя вот, странное, тоже стало появляться, — Павел кивнул на книги, лежавшие перед Вячеславом, — Кириллу, отец по книжным находил, покупал, а я у него читал.

— Понятно. Ну, спасибо тебе, Паша, — Слава улыбнулся и вновь протянул руку для рукопожатия, — не смею тебя больше задерживать.

Перспектива второй раз за столько короткий промежуток времени подвергнуть себя «клещевому захвату» не вызывала у Павла особого энтузиазма. Но деваться к сожалению было некуда — он прекрасно отдавал себе отчет, что соблюдение норм этикета общения, является важным фактором для установления доверительных отношений. Даже если противоположная сторона может и не осознавать наличие этого самого этикета, а лишь следует его негласным правилам, так сказать, интуитивно.

Но на его удивление повторное рукопожатие оказалось гораздо мягче и не вызывало неприятных ощущений: оно было дружеским.

Павел улыбнулся, поправил очки, и пошёл по своим делам.

Слава же крепко задумался. Со всех сторон получалось так, что Шмелёв где-то, что-то такое вычитал — у чёрных там магов, или фиолетовых, не суть важно. Но с бесовщиной он контакт наладил, и та ему помогает. Нет, одно дело ходить в шестерках у Макса-Ореха, но лезть шестерить под чертей? В прямом смысле, чертей! Такое у Славы в голове уложиться никак не могло.

К тому же оставалось не ясно как он с ними общается. Для этого обязательно ходить на кладбище? Почему именно туда? И его голова также раскалывается от их «голосов»? Слишком много вопросов ответить на которые, к сожалению для Славы, мог только сам Шмелёв. А будет ли он разговаривать? Совершенно не понятно. Если уж так призадумываться, он сейчас больше походил на бешеную собаку, норовящую укусить всякого, кто ей только на глаза попадается.

Всякого, да не всякого конечно. Сейчас целью был именно он, Слава, и никто другой. И на него Кирилл кидался с красными глаза и пенящейся пастью. Не загрызёт, так бешенством заразит и не понятно, что будет хуже. А если ему вдруг повезёт и он расправится со Славой, тогда что? Успокоится? На такое рассчитывать не стоит. Вероятнее по-настоящему сорвётся, почувствовав вкус крови и станет кидаться на всех без разбора! А этого Слава допустить не мог. Сам не знал почему, но появилось в нём, некое чувство ответственности за происходящее, если можно это было так назвать.