— Нет ли здесь провокации? — спросил как всегда бдительный капитан Свирин.

— В том-то все и дело, господин капитан! Мы с командиром действительно подозреваем провокацию со стороны так называемых пиратов. Вполне вероятно, они надеются, что «Римский-Корсаков» вышлет в район Ио большую часть своих боеспособных корветов. Тогда экстремисты получат возможность атаковать временно оставшиеся без опеки транспорты нашего конвоя. Именно поэтому мы приняли решение поднять на охрану транспортов весь второй дивизион. Заблаговременно. Во избежание, так сказать, случайностей.

Матвей нахмурился. «Что за фокусы? Транспорты охранять, конечно, надо… Но должен кто-то и на сигнал бедствия вылететь! Проверить! А вдруг это все-таки не провокация? Вдруг какое-то туристическое или исследовательское суденышко действительно попало в переплет на орбите Ио? Луна это известная, исключительно живописная… Одних художников там как собак нерезаных… Хотя, конечно, не в эту пору юпитерианского года…»

Но Матвей не успел озвучить свои ценные мысли. Его опередил убеленный сединами майор Ласков, командир второго дивизиона.

«Майор Ласков не очень-то ласков», — приговаривали в дивизионе. И не без причины: Ласков действительно никогда не улыбался. Даже во время просмотра убойных выпусков шоу лунных комиков он неизменно являл собою истукана с острова Пасхи.

— Господин полковник! Разрешите внести в ваш план творческую изюминку, — с каменным лицом сказал Ласков.

— Попробуйте, — благосклонно кивнул Сазонов, с трудом пряча улыбку. Уж больно плохо дружило прилагательное «творческий» с фамилией Ласков.

— Разрешите выслать пару корветов по пеленгу сигнала SOS на орбиту Ио. На случай, если это не провокация.

Вдруг Матвей, повинуясь внезапному и совершенно необъяснимому импульсу, сделал шаг вперед и, дерзко нарушая субординацию, воскликнул:

— Разрешите мне, господин полковник! Я бывал на Ио четыре раза. Я хорошо знаю эту луну! Если дело дойдет до малых высот, я смогу приладиться к тамошней лоции. А она на Ио непростая!

— Это, конечно, ценно, — раздумчиво произнес Сазонов. — Но меня беспокоит, лейтенант, что у вас совсем мало боевого опыта…

— Именно поэтому мне следует его приобретать всеми доступными способами! — не сдавался Матвей. — Господин полковник!

Как видно, его настырность понравилась Сазонову.

— Что ж, пусть… Пусть. Вы полетите ведомым капитана Чубова. Только ради Бога, сразу отбросьте всякие романтические чаяния!

— Прошу прощенья? — не понял Матвей.

— Относительно того, что над Ио терпит бедствие красавицапринцесса в белом платье, расшитом жемчугами… Или еще что-нибудь в таком духе.

— Ах, это… Я не романтик. Я реалист, господин полковник! — соврал Матвей с самым мужественным выражением лица.

Полмиллиона километров до Ио они покрыли в рекордные сроки: один час сорок семь минут.

Такой скорости позавидовал бы и великий космический гонщик Павел Ураганов, кумир всех новомосковских блондинок!

Для начала Матвей и капитан Чубов использовали одноразовые термоядерные прямоточники «Нерпа-5», а затем на всю катушку врубили модернизированные маршевые движки своих новехоньких «Скорпионов» серии РД-65.

Непрерывные перегрузки взбодрили Матвея — сна не осталось ни в одном глазу.

Да что там сна! Ни одна мысль не взвихрялась теперь в голове Гумилева — мозг как будто выжгли проклятые разгонные и тормозные шесть «же». Пожалуй, если бы кто-нибудь спросил теперь у него, зачем он летит к Ио, Матвей был бы обречен дать ответ с совершенно неприличным запозданием.

К счастью, у Матвея был капитан Чубов, который уже давно не реагировал ни на какие «же», меньшие порога прочности конструкционных сталей. Даже коньяк с «Байкалом» его не брал.

— Господин лейтенант, как моральное состояние? — спросил Чубов.

— Да.

— Что «да», господин лейтенант?

— В смысле… Терпимое.

— Вы абсолютно уверены?

— Нет… Не абсолютно.

— Тогда приказываю сделать себе стимулирующую инъекцию!

— Есть.

Матвей замолчал, дожидаясь, пока тонкая игла встроенного в скафандр инъектора делала свое деликатное медицинское дело.

— Ну как, пришли в себя?

— Так точно, — сказал Гумилев гораздо более уверенно.

— Тогда прошу доложить тактическую обстановку по данным ваших сенсоров.

Матвей взглянул на приборную панель.

— Наблюдаю пять навигационных бакенов, три ретранслятора, сорок два пассивных орбитальных объекта, классифицированных как сброшенные топливные баки и отработавшие спутники.

— То есть никаких следов судна, терпящего бедствие? — уточнил Чубов.

— Именно так, господин капитан.

В этот момент на приборной панели перед Матвеем замигал красный индикатор аварийного радиоканала.

Матвей машинально хлопнул по клавише, и в его наушниках зазвучал синтезированный мужской голос:

— Внимание всем, кто меня слышит! Я яхта «Ассоль». Порт приписки Четвертый Рим. Падаю на поверхность Ио. Текущие параметры моей траектории…

Мужской голос яхты с женским именем не успел закончить, потому что канал перехватил капитан Чубов.

— Матвей, внимание на тактический экран. Я засек ее! — воскликнул он. — Яхта сейчас почти строго под нами. Внимание на экватор Ио!

Матвей последовал приказу капитана, переведя вывод данных от тактических радаров со стандартного экрана на всю ширь лобового стекла пилотской кабины корвета. Все пространство перед ним превратилось в гигантскую многоцветную лазерную голограмму.

Многочисленные вулканы и тектонические котловины Ио распушили перед ним дымчатые хвосты.

Озера кипящей ртути приподняли свои сизые вуали.

Блуждающие циклоны горячих газов, являя завидную благовоспитанность, величественно провернулись на положенные доли градусов за отмеренные межпланетным этикетом секунды.

Все эти красоты были синтезированы борткомпьютером в искусственных «дневных» цветах. В реальности же они с Чубовым приближались к Ио с ночной стороны. Без помощи своих цифровых ассистентов они не могли сейчас увидеть на поверхности этого спутника Юпитера по сути ничего, кроме нескольких тускло-оранжевых углей и серпов, указывающих на самые яростные извержения вулканов.

И вот, на фоне черного диска Ио (в натуральных цветах) и бессовестного многокрасочного великолепия (в цветах искусственных, «дневных»), падающей звездой неслась вниз по пологой гибельной траектории сияющая точка. Как видно — та самая злополучная яхта «Ассоль», порт приписки Четвертый Рим.

Она находилась на очень низкой, нестационарной орбите, которая по существу уже и орбитой-то не являлась. А была траекторией схода с низкой орбиты — спиралью, которая, сужаясь, накручивалась на Ио и была обречена закончиться где-то на ее поверхности. Удар, гром в отсеках, вспышка, километровый кратер…