Касаться шарика пальцем было страшно: пока все складывалось довольно гладко – долго ли испортить, но Иван поспешил отогнать эту мысль прочь. В конце концов, пять призовых баллов у него и так в кармане, их нард Орн уже не отберет. Глебу-то, вон, и того не досталось – а он ведь у нас не кто-нибудь – лидер в индивидуальном зачете! А раз на кону стоят еще пять, придется рискнуть.

Поборов дрожь в руке, Голицын положил большой палец на трекбол и едва заметно шевельнул шарик. Катер послушно принялся заворачивать влево и чуть вниз. Вниз?! Вниз нам не надо! Иван поспешно подал шарик обратно, но второпях не рассчитал усилие, и машина устремилась в небеса. Но это уже было неважно. Теперь Голицын не сомневался, что справится с катером. Наверное, это и было то самое «чувство» машины, о котором говорил нард Орн.

Выровняв полет, Иван заложил лихой вираж – аж самому понравилось – и лег на обратный курс. Откуда именно они взлетели, он понятия не имел, но ведь преподаватель сказал, что достаточно будет просто посадить катер на землю! Плавно отведя ручку управления от себя, Голицын направил машину к поверхности…

Посадка получилась жестковатой – он немного не рассчитал скорость, но все же в последний момент сумел скомпенсировать ее излишек лихорадочным движением трекбола. В считанных метрах от земли катер, извернувшись, встал на дыбы, замер на мгновение, словно не решаясь, стоит ли продолжить полет или все-таки лучше совершить посадку, и все-таки плюхнулся брюхом на поверхность. А, может быть, и не брюхом – должны же у него там быть какие-нибудь опоры-амортизаторы? На картинках, вроде, были…

И все же удар получился довольно чувствительным, что, в конечном итоге, стоило Ивану одного балла: к имеющимся пяти нард Орн добавил всего четыре. Впрочем, Голицын и без того был без ума от счастья. Шутка ли – девять баллов! Его первые девять баллов!

Одна лишь мысль не то чтобы огорчала Ивана, но как-то странно поскребывала где-то в глубине сознания: а ведь из-за этих призовых баллов они с Эммой Маклеуд окажутся сегодня за ужином за разными столами…

Анш Жиы внешне довольно сильно отличался от прочих преподавателей Школы. Его кожа была намного темнее – не негр, конечно, но по меньшей мере за мулата ив-марол военно-космических сил Альгера вполне бы сошел, череп – наголо, до блеска обрит (или лыс?), на лице также никакого намека на растительность – ни бровей, ни, кажется, даже ресниц, не говоря уже об усах или бороде, и при всем при этом – минимум мимики, из-за чего казалось, что это и не живое лицо вовсе, а какая-то резиновая маска.

За это Иван сразу же окрестил про себя преподавателя Фантомасом.

Класс для занятий стрелковой подготовкой, служивший логовом Фантомаса, представлял собой нечто среднее между большим тиром и маленьким полигоном. Многочисленные перегородки – некоторые высотой едва по пояс, другие – до плеч, третьи – намного выше человеческого роста, четвертые – с разного рода окошками или отверстиями – превращали его в замысловатый лабиринт. Справа и слева от входа находились что-то вроде двух огневых рубежей, правда, без мишеней. У самой двери располагался высокий пульт, за которым, как за преподавательским столом, и восседал анш Жиы.

– Похоже на площадку для кью-зара, – прошептал себе под нос Пашка Хохлов, едва войдя в класс.

– Для чего? – так же тихо переспросил его Семак.

– Кью-зар, деревня! Игра такая, типа лазерного пейнтбола, – ответил за товарища Меньшиков. – Прикольно. Мы с пацанами часто играли.

– А, игра… – с деланным разочарованием протянул Генка. – Не, я в кадетке в такие игры наигрался!

Иван еще раз оглядел лабиринт. Да, Пашка прав, в самом деле похоже. В кью-зар, или, как у них было принято говорить, «квазар», он играл целых два раза – оба на дне рождения Влада, родители которого арендовали для сына и его друзей площадку в одном из московских развлекательных центров. Делетесь на две команды, надеваете специальный жилет, к которому на проводочке привешен световой автомат – и вперед, на штурм вражеской базы. Этакая игра в войнушку поколения высоких технологий. Куча впечатлений.

Тем временем Фантомас поднялся из-за своего пульта и неспешной походкой приблизился к курсантам. Разговоры немедленно стихли.

Не дойдя до своих новых учеников пару шагов, преподаватель остановился.

– Ну что ж, добро пожаловать в военно-космические силы Альгера! – как-то нехотя проговорил он, словно в глубине души сомневаясь, действительно ли достойны его собеседники этого приглашения. – Меня зовут анш Жиы. Титул «анш» означает, что я не являюсь уроженцем материнской системы Альгера, и, тем не менее, принадлежу к древнему и уважаемому сословию воинов – вооруженных защитников мира. Возможно, когда-нибудь и вы – или хотя бы некоторые из вас – будете возведены в это благородное звание. Ну да это дело далекого будущего. Здесь же, в Школе, моя задача – сделать из вас вооруженных людей. Что, по-вашему, означает быть вооруженным человеком? Отвечайте, курсант, – Фантомас ткнул пальцем в ученика, стоящего к нему ближе всех. На свою беду, им оказался Иван.

– Полагаю, ив-марол, как следует из самого названия, это значит иметь оружие, – в вопросе преподавателя чувствовался подвох, но Голицын не мог пока понять, в чем именно тот кроется.

– Иметь оружие? – насмешливо переспросил анш Жиы. Было очевидно, что ответ, по его мнению, абсолютно неверный. Быстро вернувшись к пульту, Фантомас ловким жестом вынул из-под него какой-то предмет и протянул его Ивану. – Ну-ка возьмите, курсант!

Полученная вещь весьма мало походила на оружие – скорее на какой-то музыкальный инструмент. Ничего не понимая, Голицын поднял на преподавателя удивленный взгляд.

– Это зирра, – пояснил анш Жиы. – Что-то вроде вашей земной скрипки. – Иван и правда заметил нечто напоминающее смычок, пристегнутый снизу к грифу инструмента. – Будьте любезны, сыграйте нам!

– Сыграть? – Иван растерянно повертел скрипку в руках. – Но, ив-марол, я не умею играть на этой вашей зирре! Честно говоря, я и на земной-то скрипке не умею…

– Играйте! – потребовал Фантомас.

Пожав плечами, Голицын отсоединил смычок – тот выскочил из своего гнезда на удивление легко, прижал скрипку к подбородку – как это делается, он видел по телевизору, и плавным, как ему показалось, движением попытался извлечь из струн какой-нибудь звук. И нельзя сказать, чтобы ему это совершенно не удалось! К музыке полученный результат имел, правда, весьма отдаленное отношение: пронзительности раздавшегося скрежета позавидовал бы и скорый поезд, замешкавшийся пассажир которого рванул на полном ходу стоп-кран.

Курсанты как по команде заткнули уши – кто машинально, а кто, как, например, Генка Семак, скорее демонстративно. Один лишь Глеб не последовал примеру товарищей, хотя – Иван заметил – в первый момент руки Соколова также непроизвольно дернулись вверх.

Мысленно прошептав другу «спасибо», Голицын опустил инструмент.

– Что же вы остановились, курсант? – с деланным удивлением задал вопрос анш Жиы.