— Можно ли арестовать человека за убийство, если он поймает речную нимфу? — продолжала Конни.

— Вероятно, только за грубое обращение с животными, — отозвалась Крит. — Возможно, Эдрис, ты предпочел бы пойти один?

— Нет, нет. Пожалуйста, пойдем со мной, моя милая. Наяда может распознать в тебе соотечественницу.

— Наполовину соотечественницу, — не удержалась Конни.

Крит посмотрела на нее с ленивой враждебностью.

— Тебе следовало бы держаться с Крит полюбезнее, — попросила мисс Кармоди, отойдя с племянницей в гостиную после ланча, хотя там и сидела миссис Брэдли, писавшая письмо Лоре. — И с Эдрисом тоже.

— Я любезна, насколько могу. Мне не нравится дядя Эдрис, и Крит мне тоже не нравится, и я жалею, что мы поехали с ними в Уинчестер. И я изо всех сил стараюсь угодить вам, тетя Присси, вы знаете, что стараюсь, но, мне кажется, для меня настало время жить своей жизнью, что я и собираюсь сделать, как только мы вернемся домой. Мне будет не хватать коктейлей, но я больше не могу так. И вы не можете этого от меня требовать. Я знаю, вы считаете, что я груба с дядей Эдрисом, но таким образом я не даю ему пугать меня, только и всего.

— Что все это значит? — спросила мисс Кармоди. — По-моему, опять какая-то чепуха.

— Я собираюсь найти работу. Вообще-то, я уже нашла. Платят четыре фунта десять шиллингов в неделю, и я уже прошла собеседование. Настало время мне иметь собственные деньги. Я не намерена жить у вас из милости и не стану! — Конни почти кричала.

— Из милости? — проговорила мисс Кармоди, скрывая, как она надеялась, свои истинные чувства. — Но, Конни, дорогая, об этом никогда не было и речи. Я была только рада твоему обществу. Ты должна знать, как с тобой интересно и приятно, и я всегда думала…

— Что ж, вам больше нет нужды так думать! Я ухожу! — грубо оборвала ее Конни.

Мисс Кармоди была глубоко огорчена. Она сглотнула, с жалостливым ужасом посмотрела на племянницу, а потом вышла из комнаты.

— Так, так, — миссис Брэдли встала из-за стола, — и сколько же тебе лет?

— Девятнадцать, — призналась Конни, стыдясь своего нежного возраста.

— Так много? Возможно, ты права. Нет, я уверена, что ты права. Мне интересно, жить ты будешь у своей тети или снимешь жилье?

— Я намерена переехать на квартиру, — ответила Конни, ее глаза наполнились слезами, выдавая истинное отношение к собственному дурному поведению. — Знаете, насчет тети Присси, на самом деле я не хочу ее обижать, но я чувствую, что должна от нее оторваться! Все это слишком для меня. Иногда мне кажется, что я схожу с ума! И вы не знаете, как несправедливо со мной обходились!

— О, дорогая! — сказала мисс Кармоди, вернувшаяся со слегка порозовевшими веками. — Но ты будешь вежлива с Крит и Эдрисом? Понимаешь, мне бы не хотелось, чтобы они подумали, будто ты покинула меня из-за них. Это ранило бы их чувства, а мне бы этого не хотелось.

— Я не понимаю, почему они должны жить за ваш счет. И мне все равно, чьи чувства я раню, кроме, может, ваших, тетя Присси.

Она беспомощно посмотрела на свою тетку, а потом расплакалась. Мисс Кармоди поспешно увела ее из комнаты, но горестные рыдания девушки слышны были все время, пока они поднимались по лестнице.

На следующий день миссис Брэдли, много размышлявшая над результатами совместной с мисс Кармоди экспедиции, потратила некоторое время, чтобы обсудить обстоятельства смерти мальчика с Тидсонами. Мистер Тидсон не отступал от своей теории, что мальчика заманила в воду наяда.

«Я знал, что это произойдет», — заявил он.

Миссис Брэдли наблюдала за Тидсоном острым взглядом своих черных глаз, рот снова стал похож на птичий клюв, пока она подмечала наиболее характерные черты, оценивала его с точки зрения причуд, невезения, жаркого солнца и зеленых бананов — и вынуждена была сбросить его со счетов или скорее отставить пока в сторону. Так же поступила она и с разговором между Конни и мисс Кармоди, который произошел в гостиной. Что-то скрывалось за этим разговором, и она собиралась во всем разобраться, когда сможет.

Тем временем Лора прислала занимательное письмо из Ливерпуля, где она и ее подруга Китти ухитрялись совместить исследования о бананах с развлечениями. Им удалось, лихо писала Лора, познакомиться с человеком, который кое-что знал про Тидсонов в бытность их в Санта-Крус-де-Тенерифе.

Тидсоны, как выяснилось, были хорошо известны в Спортивном клубе, в Английском клубе и яхт-клубе, в основном благодаря необычной и поразительной красоте Крит. Как-то даже произошел скандал бытового свойства, в котором оказался замешан мистер Тидсон, изменивший своему положению женатого человека и увлекшийся какой-то юбкой, и ходили слухи, что ему пришлось отдать бо́льшую часть своих денег, дабы скандал этот замять. Однако история эта была давняя, прошло по крайней мере лет восемь. Существовали и более обоснованные сплетни, а именно, что Крит была неисправимо расточительной женой.

Данные сведения совпадали с тем, что миссис Брэдли уже узнала от редактора «Авангарда», и она не усмотрела в них ничего удивительного или особенно тревожного.

Лора может сделать запрос непосредственно в Санта-Крус, писала помощница, если миссис Брэдли посчитает это нужным. Миссис Брэдли считала это нужным, но решила, что время для этого еще не пришло, поскольку пока у нее не было ничего против мистера Тидсона, кроме догадки, что его речная нимфа была ширмой и предлогом для деятельности, которую он не хотел афишировать. Включало ли это смерть мальчика Грира, миссис Брэдли не знала, хотя невозможно было отделаться от неприятного ощущения, что могло. Однако ничего не связывало мистера Тидсона с утонувшим мальчиком, кроме того факта, что с момента приезда их компании в Уинчестер он почти все свое время проводил у реки и что при одном знаменательном случае упал в воду.

Мисс Кармоди, страстно желавшая отыскать доказательства в поддержку своей, несомненно, шокирующей теории, что мальчика убил ее родственник, ссылалась на это прискорбное происшествие и подчеркивала, что оно довольно точно совпадало со временем смерти мальчика. Также она вновь упомянула сандалию, которую мистер Тидсон бросил в тележку мусорщика.

— Я знаю, что сандалия его разволновала, — настаивала она.

На следующий день миссис Брэдли и Конни на прогулку не пошли, так как погода стояла дождливая, и поэтому все, за исключением Крит, отправились днем на службу в собор, чтобы послушать Нобля в си миноре.

— Очень хорошая тональность для Nunc Dimitiis[15], а вот насчет Magnificat[16] я не столь уверен, — сказал мистер Тидсон, когда они переходили узкую Хай-стрит, уворачиваясь от уличного транспорта.