На сухом холмике, футах в двадцати от переправы, лежал аллигатор, греясь на солнышке. Аллигаторов в прибрежных солончаках хватало. Этот был взрослым – двенадцать футов в длину и весом фунтов пятьсот. Потревоженный людьми, он скользнул в воду и затаился, только глаза без век торчали над водой, выдавая его медленное продвижение в сторону настила. Иногда аллигаторы могли быть опасными, если чувствовали сильный голод или угрозу от другого животного или от человека.

Купер его заметил. Он боялся аллигаторов, хотя видел их с самого детства. Иногда в ночных кошмарах ему снились их челюсти с длинными рядами зубов. Глаза подплыли ближе, Купер вздрогнул, но они вдруг погрузились под воду, и аллигатор уплыл прочь.

Молодой мужчина с рыжей эспаньолкой показался Куперу смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где его видел. Вдруг он услышал с другого конца настила громкий голос:

– Уступите дорогу!

Раздраженный жарой, Купер начал было:

– Не вижу причины…

– Повторяю, сэр, уступите дорогу.

– Нет, сэр. Вы дерзки и самоуверенны, и я вас не знаю.

– Зато я вас знаю, сэр. – В глазах мужчины горел сдерживаемый гнев, но голос звучал спокойно, даже любезно, и это несоответствие заставило Купера занервничать. – Вы мистер Купер Мэйн, из Чарльстона. «Каролинская морская компания», плантация Монт-Роял. Мое имя Дезмонд Ламотт, сэр.

– Ах да… Учитель танцев. – С этими словами Купер решительно пустил клячу дальше по настилу.

Это вызвало эффект спички, брошенной в сухую траву. Дез тут же погнал своего мула вперед. Копыта гулко застучали по дереву. Мул испугал лошадь Купера, она шарахнулась в сторону и упала. Купер извернулся в воздухе, чтобы его не раздавило ее весом, и плюхнулся в мелководье рядом с ней, потом кое-как поднялся, целый, но весь измазанный в скользком иле.

– Да что с вами такое, Ламотт?

– Бесчестье, сэр. Бесчестье, вот что такое. Или в вашей семье уже забыли, что такое честь? Это понятие нематериальное, как солнечный свет, но от того не менее важное для жизни.

Мокрый с головы до ног и уже начинавший дрожать, несмотря на жару, Купер подумал: а все ли в порядке с головой у этого человека, может, он из один из тех, кого искалечила война?

– Клянусь Богом, я не понимаю, о чем вы говорите!

– Я говорю, сэр, о бедах, которые члены вашей семьи принесли моим родным.

– Я не сделал ничего плохого никому из Ламоттов.

– Зато другие, носящие вашу фамилию, сотворили греховные вещи. Вы все запятнали честь рода Ламоттов, позволив полковнику Мэйну наставить рога моему кузену Джастину. А перед тем как я вернулся домой, ваш беглый раб Каффи убил другого моего кузена, Фрэнсиса.

– Говорю же вам, лично я не имею к этому отношения…

– Мы держали семейный совет – те из нас, кто остался в живых, – перебил его Дез, – и я рад, что встретил вас здесь. Это избавляет меня от необходимости разыскивать вас в Чарльстоне.

– Зачем?

– Сообщить, что Ламотты решили вернуть долг чести.

– Не говорите ерунды. Дуэли запрещены законом.

– Я говорю не о дуэли. Мы воспользуемся другими средствами, в то время и в том месте, какое выберем сами. Но мы отдадим этот долг.

Купер потянулся к уздечке мокрой лошади. Ему хотелось поднять на смех этого безумца, но его остановило выражение глаз Ламотта.

– Мы поквитаемся с вами, мистер Мэйн, или с черномазой вдовой вашего братца, а то и с вами обоими. Будьте уверены.

Он поехал дальше, копыта мула грохотали по дощатому настилу, как выстрелы. Добравшись до твердой земли, он двинулся вперед, ни разу не оглянувшись. Сутулый слуга тащился следом.

Купер снова содрогнулся и повел свою лошадь из воды.

Позже тем же вечером, в своем доме на Традд-стрит, рядом с набережной Бэттери, он рассказал об этом происшествии жене. Юдифь только рассмеялась.

– Он не шутил! – рассердился Купер. – Ты его не видела, а я видел. Не все вернулись с войны в здравом уме. – Он не заметил печального взгляда жены и не вспомнил, в каком состоянии находился сам долгое время после смерти сына. – Нужно написать Мадлен и предостеречь ее.

ТЕАТР «ЗИМНИЙ САД»

Бродвей, между Бликер-стрит и Эмити-стрит

СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ,

в семь тридцать

спектакль «РИШЕЛЬЕ, или ЗАГОВОР»

В ролях: Эдвин Бут,

Чарльз Бэррон, Дж. Эйч. Тэйлор, Джон Дайотт,

У. А. Дональдсон, С. Кембл Мейсон,

мисс Роуз Эйтанж, миссис Мэри Уилкинс и другие

Уилла внезапно проснулась. Она услышала шум и чей-то голос, но не могла понять, откуда они звучат.

Снова нахлынули воспоминания. Клавдий Вуд, кинжал Макбета… Она вспомнила, как бежала по Чемберс-стрит под дождем, как поскользнулась, упала на перекрестке и едва не попала под двуколку, быстро выехавшую из-за угла. Лишь через четыре квартала она решилась оглянуться и посмотреть на тускло освещенную фонарями улицу.

Вуда нигде не было. И вообще никакой погони. Она снова повернулась и побежала дальше.

Шум оказался стуком в дверь. Голос принадлежал какому-то незнакомому мужчине.

– Мисс Паркер, хозяйка видела, что вы вернулись. Откройте дверь, или я вышибу ее!

– Сломаете хорошую дверь? Я вам не позволю!

Это был голос владелицы дома. Чуть раньше, когда Уилла вбежала в переднюю с залитой дождем улицы, эта ведьма зыркнула на нее свирепым взглядом из столовой, где она, вместе с четырьмя потрепанными джентльменами, занимавшими другие комнаты, сидела за столом, накрытым убогой пищей.

Чтобы поскорее сбежать от этих враждебных глаз, Уилла торопливо поднялась по лестнице к своей комнатушке с крошечным альковом, где хранились ее книги, театральные афиши и два сундучка с одеждой. Оказавшись внутри, она закрыла дверь на задвижку и, дрожа с головы до ног, упала на кровать. Так она лежала примерно с час, прислушиваясь к каждому шороху, пока наконец не заснула.

Она услышала, как мужчина за дверью говорит хозяйке:

– Я уже все сказал. Эту девушку требуют на допрос в связи с нападением на ее нанимателя. – Он снова заколотил в дверь. – Мисс Паркер!

Уилла сжалась в комок, затаив дыхание.

– Это полиция! – закричал мужчина. – В последний раз прошу вас открыть дверь!

Уилла была уже одета. Она быстро взглянула на альков, словно прощаясь со своим скромным имуществом. Потом схватила шаль и подняла окно. Мужчина в коридоре услышал это и начал выбивать дверь плечом.

Замирая от страха, Уилла выбралась на карниз, присела, ухватившись за него обеими руками, а потом разжала их и полетела вниз, в мокрую черноту. Сверху раздался злобный крик, когда дверь ее комнаты разлетелась в щепки.