двое) пошли покупать палатки. Соорудили ещё две волокуши, чтобы я шёл налегке первым (в связи с чем на меня несмотря на протесты напялили бронежилет), с оружием наперевес. Иваныч теперь дополнительно вооружён обрезом, Денис — травматическим пистолетом. И у всех холодное оружие (мой топор пока что пропитывается).

Прапорщик был мелким, толстым, волосатым, щекастым и прятал недовольные глазки под аквариумами больших очков. Звали его Борис (как по дороге рассказал Иваныч, мужики во дворе звали его за глаза — Барбарис). С некоторой задержкой он открыл, смотрел зло.

Сделал ход конём. За каждую палатку двести долларов. Берём все три.

Человек существо иррациональное. Пока мы обшаривали АБК, то из столов, из забытых кошельков, из пары сумок и нескольких подозрительных заклеенных конвертов строительной фирмы насобирали (не будем говорить украли, реквизировали!) около ста восьмидесяти тысяч рублей наличными. Плюс содержимое тайника биг босса. На мой взгляд, деньги эти, как и валюта любой другой страны, нихрена не стоили. Тем более доллары США. Если Библиотекарь прав и бахнул Йеллоустон, то такой страны больше не существует. Её валюта просто здоровенные негигиеничные фантики. Однако, рассудив, что они возбудят воображение прапорщика, предложили ему именно доллары.

После некоторого препирательства продавца с Иванычем, закатыванием глаз и торговли, Барбарис принялся одеваться и повёл к гаражу.

Вход ещё и пришлось откапывать.

Протиснулись, столпились. Мда. Товарищ страшный прапорщик был та ещё толстожопая хозяйственная крыса. Машины в гараже не было, зато старым армейским добром завалено под крышу.

Палаток оказалось девять, они были разные (что сбило цену за штуку), взяли все. Купили полторы дюжины советских солдатских берц и столько же бушлатов, штанов к ним. Пока прапорщик отвернулся, парни натырили полотенец, ветоши, целый мешок фляжек, спальных мешков (да, мы не святые, но я своими бойцами горжусь). Пытался нам втюхать одеяла, но они уже ветхие, у нас из Уюта и то лучше. Цену сбивали простым утверждением о том, что можем и силой всё забрать. Выпытывали у него за оружие. Чувствовалось, что он не договаривает, но божился о полном пацифизме, что даже кухонного ножичка у него нету. Жучара, даже евро не взял.

Без приключений отвезли всё в цех (я чуть что хватался за автомат). Погрели кастрюлю воды, попили чай. Снег всю валит.

Решали, что делать дальше. Иваныч хотел превратить Завод в закрытую территорию, откопать и закрыть ворота, соорудить баррикады из промышленных ящиков, обнаруженного рядом ржавого морского контейнера, труб и мусора.

Дело, конечно, нужное, но я тем временем составил список того, что нам нужно «приобрести».

Итак. Перед колонией, лагерем, племенем, отрядом народного гнева — не важно, как это назвать — стояла задача длительного автономного выживания. Хорошо. Для этого по моему скромному разумению нужно:

1. Генератор.

2. Топливо к нему.

3. Топливо для костра и приготовления пищи.

4. Продовольствие (и чем больше и разнообразнее, тем лучше).

5. Одежда, обувь, снаряжение.

6. Оружие.

7. Инструменты.

8. Лекарства.

9. Вода, вернее источник воды. Пока что им должен стать снег, что тоже потребует затрат энергии.

10. Кухонная утварь.

11. Кровати, лежанки, прочие спальные штуки.

12. Развлечение, досуг, музыка, фильмы, журналы и так далее.

Основа такая. Составил список в блокноте «Обувная фабрика 'Муромец». И для начала у нас не хватает почти всего. Есть только «нулевая» позиция — место.

Хорошо. Чтобы это всё добыть, нужно мародёрить, искать, торговать или отнимать. Причем отнимать мы готовы только у плохих парней, потому что сами вроде как хорошие. А ещё нас самих катастрофически мало. Хотя, меньше народу, больше кислороду. Был бы Библиотекарь, можно было спросить какова численность племени при выживании в условиях ледникового периода. Может он что-то по этому поводу читал.

Открыл блокнот, добавил пункт про книги. Поглядел в сторону Алика. Он не спал, визуально был порозовее, сестра сидела у изголовья изображая древнерусскую тоску.

— Прапорщик оружия не продал. Крыса пучеглазая. Аяз с ружьем ушел. Из вооружения серьёзен только «калаш», в меньшей степени обрез. Согласно навигатору оружейных магазинов «в округе» нет даже в теории, при наивной мечте, что гопники их не разграбили первыми. Иваныч, смотрел обрез? Давно его сделали?

— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Спилы свежие. Сделано грубо. Наверное, кого-то из охотников ограбили.

— Понятно. Есть идеи, в том числе откровенно криминальные, где взять оружие?

Посмотрел на парней, на Иваныча. Мало ли. Зашевелился Денис.

— Под нами, на втором, жили ребята, квартира принадлежит матери одного из них. Я Лёшика оттуда знаю. Так вот, они «чёрные копатели». Каждым летом ходят на коп. Может быть, у них есть старое оружие времён Войны. Ну, как вариант.

Других идей не было.

Поскольку не раздевались, взяли одну волокушу (а вдруг нам вязанку шмассеров отсыпят), пошли. Дорога знакомая, сквозь Спальный район, только с тех пор сильно заметена.

После очередного поворота, возле тропинки лежало почти занесенное тело. Заметен был только ботинок. Вздрогнул, ковырнул снег, присыпал. Переступил, понадеялся, что остальные не заметят.

Ветер опять разгулялся. Дошли, подъезд заперт. Дернули. Закрыто. Ещё раз дернули (да, мы такие, с первого раза не понимаем). А, это просто дощечка вставлена. Сломали. Поднялись. Постучали (нынче звонки не работают). «Там» долго копошились. От нас первым стоял — Денис.

— Лёлик, это Ден. С инженерного. Я слышу, что вы там, придурки. Открывай, разговор есть. Не ссы, не с ментами.

Щелкнул замок, показалось бледное лицо.

— А мы ничего не нарушаем. Не имеете права без ордера и понятых, законы знаем.

— Спокойно, граждане, вот понятые, вот подставные, опись, про́токол…

Открылась соседняя дверь, оттуда образовалась неожиданно высокая немолодая подтянутая тётка с неестественно рыжими волосами и наспех нарисованными бровями.

— Когда включат свет и отопление⁉ Когда будет подвоз продуктов⁈ Вы безответственный молодой человек, — она ткнула пальцем в мою сторону, безошибочно вычислив во мне самого безответственного.

Далее я с изумление прослушал целую лекцию о том, что я, ЖЭУ, государство, лично губернатор, церковь и росгвардия должны сделать для спасения и комфорта этой тёти. Из-за её спины на нас смотрели и толпились четыре какие-то девицы. Денис помахал одной из них, та засияла и улыбнулась в ответ. Тихонько спросил, дочери ли они этой медузы-гаргоны, он отрицательно ответил, что нет, квартирантки.

— Так, гражданочка, почему без очереди? Документы на квартиру приготовьте для проверки. Показатели счётчиков. Квитанции по оплате. Есть задолженность? Денис Михайлович, зайдите к ним и проведите переговоры со студентками по вопросу записи в наш студенческий стройотряд по спасению рядового Райена от снежных завалов.

Шепнул ему, чтоб тянул их к нам. Девки-то огонь, а та вообще на Дена глаз положила. У меня, конечно, Лизка, но что-то она в последнее время злая на меня после истории с Аликом.

— Пройдемте к вам в квартиру, граждане. Товарищ Кабыр, проследуйте с Денисом.

Втолкнулся с Иванычем к копарям.

— Заткнитесь. Мы не менты, сказали же. Тихо, блять! — хотя они и так молчали. Их было трое и пока что они напоминали пленных румын, обмотанных в одеяла.

— Знаю, что вы чёрные копатели. Довожу до вас, если вы сами не догадались, что законы Российской Федерации временно не работают. Режим Чэ-эС. Все ваши прегрешения временно забыты. Предлагаю вам сделку. Мы вас забираем с собой, в лагерь Фрунзе. У нас есть еда, теплое питание, вода и кров.

— У нас есть теплая каша и шнапс, — саркастически ответил один из них.

— Ты меня сейчас с фашистами сравнил, сучья рожа? Я вот тебе дырочку в башке сделаю лишнюю и продолжу с остальными. Умничает он. Вы заметили, что снег в августе, про землетрясение? Нет? Что, по-вашему, происходит?

— Ну….

— Баранки гну и продаю на вокзале. Начался ледниковый период. Люди уже умирают вовсю. Нам нужно оружие. Есть мнение, причем не только моё, что у вас его может быть припасено. Поэтому. Мы зовём вас к себе вместе с оружием и полезным барахлом, которое останется вашим. А вы за это получаете возможность не сдохнуть в своей барсучьей норе. Фирштейн?

Дал им возможность посоветоваться. Они активно шептались,