Дамс, это не есть хорошо! Интересно, кого это они так боятся? Его что ли?

Обогнув угол лазарета, процессия наткнулась на Витюню, примостившегося на завалинке, чтобы перекурить в укромном местечке. Осознав, что его застукали, он открыл рот и судорожно сжал тлеющий еще бычок в грязном кулаке. Но конвоирам, по-видимому, было наплевать на нарушающего режим зека. На блатных они вообще смотрели сквозь пальцы.

Проходя мимо Витюни, Сергей неожиданно для себя самого плюнул тому в лицо.

— Ты че, в натуре? — зек подался в сторону Волкова. Оба белоповязочника обернулись на Витюню. Это стоило им слишком дорого. Слишком.

Спохватившись, ближайший к Сергею конвоир потянул карабин с плеча. Вздрогнув от хруста шейных позвонков, Витюня метнулся прямо под ноги американцам. Конечно он этого не хотел. Оно как-то само собой получилось.

Один из янки спотыкнувшись о Витюню, во весь рост растянулся на снегу. Гибрид сковородки и винтовки заскользил по покрытой наледью тропинке.

Второй американец удивленно смотрел на барахтающегося на снегу товарища, а когда поднял глаза, то единственное, что он успел увидеть — это истоптанная подошва ботинка. Больше он не видел ничего. Ни валяющихся белоповязочников. Одного со сломанной шеей, а другого с вошедшим в подбородок и застрявшим где-то в черепной коробке штыком. Не видел и то, как его товарищ, отпихиваясь от Витюни ногами, пытался добраться до своей чудной винтовки, но не дополз-таки, пришпиленный штыком к тропинке, словно бабочка булавкой коллекционера. Зато все это видел зек Витюня, тщетно мечтавший о белой повязке. Поэтому он и предпочел зажмуриться и не глядеть на опускающийся на его голову приклад.

Волков перевел дух, огляделся и подобрал заморскую винтовку.

Что произошло? Как это так он? Один и без оружия уложил четверых конвоиров. Повезло? А откуда эти молниеносные, словно отточенные не одним десятком тренировок движения? Будто кто-то сверху дергал за ниточки, а он, Волков повторял движения чьих-то пальцев. Он и Витюню-то убивать не хотел. Просто сработала многолетняя привычка не оставлять свидетелей.

Сработала? Привычка?

Волков зачерпнул пригоршню снега и растер им лицо.

Уже почти совсем стемнело. Впереди слева слабо светились три окна. Похоже, это и есть комендатура. Раньше там было лагерное управление.

Раньше?

Сергей тряхнул головой и пошел на свет. Конечно, надо бы прямо сейчас рвануть к сортиру и проверить есть ли там подкоп, а потом вдоль речки в лес, к лесопилке.

Однако, внезапно проявившееся «второе я», испугавшее его не на шутку, настойчиво советовало пойти в комендатуру, чтобы запастись едой, патронами и теплой одеждой. Да и сэра Донахью неплохо было бы прихватить с собой. Надо как-то выбираться отсюда. Пусть послужит проводником и заодно расскажет, наконец, что тут вообще происходит! Точки, Гитлер. Дурдом какой-то!

На лицо упало несколько полосок света, просачивающегося сквозь странные, будто изрезанные поперек занавески. Пробравшись сквозь темные сени и, чудом не задев пустое оцинкованное ведро, Сергей осторожно приоткрыл дверь в комнату.

— Не люблю я эти их автоматы, — бубнили за углом. Волков узнал голос сутулого парня.

— Стреляют очередью. Хуй попадешь. То ли дело моя трехлинеечка. Один патрон — один враг.

— Это ты зря! «Томсон» — отличная штука. Я бы взял себе такую. Да только хер кто даст, — ответили сутулому, и по задергавшейся тени на стене Сергей определил местоположение любителя автоматического оружия.

— Да ну бля, какая на хуй отличная. Левой рукой за этот блин ебаный держаться…

— Да ни хуя ты, Голобородько, не понимаешь в колбасных обрезках. Технико-тактические данные Томсона в наступательном и оборонительном бою…

— Да ни пизди ты, чурка. Хуйня говорю, и все. Давай лучше накатим по одной, пока этого беглого не привели. Кстати, что-то нет их, — возле тени башки того, кого обозвали чуркой, появилась вытянутая тень чуба Голобородько. Послышался звук льющейся жидкости.

— Ну, хоть карабин возьми, как у меня.

— Не, я со своей старушкой до самого Урала драпал под чутким руководством товарища Хрущева. Вместе с ней полгода по лесам шманался. Вдвоем мы и в СФОР поступили.

— Ну, как знаешь. Вздрогнем?

— Вздрогнем. За победу демократии во всем мире.

Томсон значит. Как пулемет значит. Что ж, это нам подходит.

Волков передернул затвор автомата, одновременно толкнув плечом дверь.

Голобородько, увидев Сергея, подавился водкой. Она у него, сердешного, встала поперек горла. Тяжелый приклад автомата помог проскочить ей дальше, одновременно кроша зубы и вдавливая вглубь черепа переносицу.

Фанат Томсона так и застыл с опрокинутым стаканом — словно пытался спрятаться за его кромкой, как за бруствером окопа. Потом все-таки опустил граненый, медленно встал с деревянного табурета и начал пятиться к углу, где стоял его карабин.

Волков в это время, не отводя взгляда от сфоровца, навел на того автомат, держа Томсон в согнутой правой руке, а левой взял за цевье трехлинейку. Сфоровец начал шарить правой рукой по бревенчатой стене и пропустил тот момент, когда Сергей метнул трехлинейку, словно туземец племени тумба-юмба, копье. Сам виноват. Теперь вот стоит, удивленно разглядывает, что у него там торчит в районе солнечного сплетения.

Нет, уже не стоит. Сполз по стене. Ну и ладушки.

А что там у нас досточтимый сэр Донахью?

Сергей распахнул ударом ноги дверь в бывший кабинет начлага.

Сидевший справа от стола офицер моментально вскочил и цапанул холеной ручкой за кобуру. Волков выстрелил первым, но все получилось не так, как он хотел. С непривычки очередь получилась слишком длинной и ушла влево и вверх, пробуравив потолок. Но перед этим она отшвырнула к стене шустрого офицеришку, и буквально смела Донахью со своего рабочего места.

Хорошо еще по окну не полоснула, а то бы сейчас сюда весь лагерь сбежался. Нет, прав был все-таки покойный Голобородько. Дрянь автомат.

Однако плохо дело! Похоже, и проводника у него не будет, и правды он не узнает. По крайней мере, в ближайшее время.

Волков обошел дом, собирая все, что он запланировал. Собранное он положил в сидор, найденный в сенях. Из оружия взял карабин и, немного подумав, автомат. Покружив по кабинету, Сергей подошел к столу, на котором лежали какие-то документы.

«Входящая документация».

И чуть ниже и помельче:

«Комендатура Усть-Илимкого лагеря СФОР для перемещенных лиц Центрального Южно-Сибирского административного округа.»

Для перемещенных значит? Угу. Ну что ж, пора перемещаться.

Волков повесил на плечо карабин, поправил сидор и вышел в сени. Потом он, хлопнув себя по лбу, вернулся и, наклонившись над телом коменданта, извлек из его кобуры пистолет.