— Но кто-то из Ван Хельсингов был с нами? — спросил Каррерас.

— Чарльз сейчас вышел из игры, — ответил Сангстер. — Про Аманду мы все знаем. И…

— Что это значит? — не выдержал Алекс.

— То, что если бы не твоя мать, — ровно сказал Сангстер, — твой отец, вполне возможно, до сих пор был бы одним из нас.

— Но это безумие, — Алекс поднялся и покачал головой.

— Дадите нам пару минут? — Сангстер взглянул на остальных.

Мгновение спустя Алекс и Сангстер остались в переговорной одни, и учитель нажимал кнопки на клавиатуре, вмонтированной в стол. Когда с потолка опустился экран проектора, Сангстер произнес в возвышение на столе:

— Одну содовую. — И обернулся к Алексу: — Будешь «Доктор Пеппер»?

— Что вы пытались сказать о моей матери? — хмурясь, спросил Алекс.

Выражение лица у Сангстера было искренним, и Алекс принял это за жест примирения.

— Так ты будешь что-нибудь пить? — снова спросил он.

— Что угодно, неважно.

Сангстер сделал распоряжение насчет напитков и сосредоточился на клавиатуре. Он с силой ткнул какую-то кнопку, и на экране появилось резкое изображение в инфракрасном свете — мужчина прыгает прямо на камеру на балконе, в то время как где-то внизу, на улице, проезжает правительственный кортеж. У мужчины острые ногти; он раскрыл рот, обнажая клыки…

— Мы убиваем вампиров, Алекс. — Сангстер снова ткнул в кнопку, и изображение сменилось: другой вампир прыгает на одну из машин кортежа, лобовое стекло для него не большее препятствие, чем бумага. — Мы не одни, Алекс. Кто-то охотится на террористов. Кто-то сражается на войне. А Полидориум был создан для борьбы с вампирами.

— Только с вампирами?

— Ну, — неопределенно сказал Сангстер и нажал на кнопку; на этот раз появилось изображение картины, на которой был молодой итальянец. — Это Полидори.

Алекс попытался поподробнее вспомнить лекцию по «Франкенштейну». Сейчас все это казалось далеким прошлым.

— Мы обсуждали это в классе. Мэри Шелли выставила его на посмешище. И вы сами назвали его неудачником.

— Вот что тебе нужно знать, если мы собираемся двигаться дальше, — Сангстер был серьезен. — Можно сказать, было два Полидори: тот, о котором мы читали в школе, и тот, кто основал эту организацию.

Сейчас под изображением Полидори появились две колонки — краткая биография с ключевыми датами и событиями.

Дверь открылась, и один из агентов внес поднос с их напитками. Сангстер указал на стакан «Доктора Пеппера», и Алекс взял его, а его таинственный учитель между тем продолжал свой рассказ:

— Если верить общепринятым источникам, в тысяча восемьсот шестнадцатом году, вскоре после отдыха на озере Женева, Джон Полидори перестал быть другом лорда Байрона. Потрясенный и погруженный в депрессию, Полидори умер несколько лет спустя, предположительно от передозировки наркотических веществ. А вот что тебе расскажет любой из членов нашей организации, если у тебя, конечно, есть право слышать это, а у тебя оно, да простит мне Бог и твой отец, хочет он того или нет, есть.

Не прерывая разговора, Сангстер снова нажал на кнопку — зажегся еще один экран, и на нем замелькали изображения: вертолеты и мотоциклы, какая-то техника и компьютеры, экраны с GPS-координатами агентов по всему миру.

— Джон Полидори не был дураком. Он жил двойной жизнью — с тех пор, как в тысяча восемьсот восемнадцатом году написал своего «Вампира», первую современную книгу о вампирах. Когда книга вышла в печать, он столкнулся с первой группировкой вампиров — они держали опиумный притон в Лондоне. Он установил, с кем они были связаны, и выяснил, что это клан, управляющий газетой и издательством. Он убил нескольких, но вампиры стали настраивать общество против доктора Полидори, которому, разумеется, приходилось держать свою настоящую деятельность в тайне. Вскоре Полидори сумел извлечь пользу из своей дурной славы. К этому времени у него появилась своя миссия. Он инсценировал собственную смерть и ушел в подполье. К тысяча восемьсот тридцать первому году, когда Мэри Шелли написала исправленную версию «Франкенштейна», все вспоминали Полидори как полного идиота, Мэри в том числе. Она даже изменила описание созданной им книги — слово «вампир» в ее предисловии не звучит ни разу, вместо этого Мэри сама придумала дурацкую историю о даме с черепом вместо головы. Но у Полидори были друзья. Среди прочих, в конце тридцатых годов он встречает юного Авраама Ван Хельсинга, который существовал на самом деле, вопреки тому, что ты слышал. Брэм Стокер познакомился с ним, когда тот был уже в преклонном возрасте, и написал своего «Дракулу», основываясь на его рассказах. Задолго до этого Ван Хельсинг употребил значительную часть своего состояния на то, чтобы помочь Полидори создать эту организацию. Когда Полидори действительно умер в тысяча восемьсот пятьдесят первом году, тридцать лет спустя после своей официальной кончины, агентская сеть организации уже охватывала Европу и США и получала финансирование из неофициального бюджета каждой страны. Время от времени они продолжали работать вместе с Фондом Ван Хельсинга, исследовательской организацией, во главе которой сейчас стоит твой отец.

— Но в Фонд входят ученые и профессора, — сказал Алекс, — они создают вакцину против малярии и управляют больницами в странах третьего мира. Не могу себе представить кого-нибудь из них в качестве охотника на вампиров.

— У них есть и другие дела, но то, о чем ты говоришь, дает им возможность заводить нужные связи по всему миру, — сказал Сангстер. — А когда им нужны боевые единицы, они обращаются в Полидориум.

Алекс уставился на изображение итальянца, который работал с его… да, а кем он ему приходится?..

— Так Авраам Ван Хельсинг — мой прапра…?

— Прапрапрадедушка.

— Вы знаете моего отца?

— Лично не знаком.

— Но он ведь был… ну, тем же, кто вы сейчас.

— Да, он был нашим агентом.

— Он никогда не рассказывал об этом, — сказал Алекс и подумал о существах с обнаженными белыми клыками, преследовавших его в лесу.

И кое о чем еще.

— Но если вы наводили обо мне справки, вы должны знать…

— О твоей прежней школе? — спокойно спросил Сангстер, когда Алекс не смог закончить предложение. Алекс только кивнул.

Фрэйлинг Преп. Именно там он впервые ощутил эти странные помехи. Сначала он списывал все на тоску по дому — все-таки он жил в школе, вдали от семьи, без родителей и сестер. Но потом он заметил, что помехи, похоже, возникают только в присутствии однокурсника по имени Макс Пирс. Пирс казался вполне безобидным — нет, он конечно задирал кое-кого из младших учеников, но до Меррила и Меррила ему было далеко, что бы там Алекс ни говорил днем раньше Полу, Сиду и Минхи в Сешероне. Но Алекс в его присутствии ощущал себя не в своей тарелке и ничего не мог с этим поделать. Он поделился своими тревогами с отцом, но тот предположил, что, вполне возможно, все это следствие недосыпа и начало мигрени; мигрени случаются в нашей семье, сказал тогда отец.