– Обнаружил одну из машин, использовавшихся танго, внутри следы крови. Атакован одиночным ракетчиком, атака отбита, ракетчик уничтожен, потерь не имею.

– Принято, продолжай…

– Есть предположение, что танго скрылись на захваченной гражданской грузовой машине, тип и приметы отсутствуют…

– Так… минутку. Есть данные – в семи милях от вас к западу банда на грузовике обстреляла патруль Эринис и пытается скрыться на пересеченной местности. Ведется преследование. Наверняка ваши…

– Возможно, спасибо за информацию. СК.[18]

Поляк бешено замахал рукой:

– Пошли! Пошли!

* * *

Они опоздали.

Патрульные Эринис, обстрелянные на дороге, вызвали их ганшип, который случайно находился всего в нескольких милях от места действия и представлял собой Цессну Каргомастер, в которой в грузовом люке был установлен сербский двадцатимиллиметровый Эрликон. Ганшип догнал бандитов, пытавшихся скрыться в грузовой машине советского еще производства, и парой очередей покончил и с машиной, и с разбегающимися бандитами. Сейчас он описывал широкие круги в небе, а патрульные и Эринис, у которых был старый, видимо узбекский еще, «Хаммер»,[19]неспешно собирали оружие. Увидев приближающиеся вооруженные машины, они вскинули оружие, но тут же опознали своих…

Здесь было относительно безопасно. Машины встали широким квадратом, чтобы образовать нечто вроде периметра. Алекс отстегнулся и покинул машину вместе со всеми – пулеметчик в «Тойоте» остался дежурить, потому что как минимум пятьдесят процентов огневой мощи должно быть актуально, то есть готово к немедленному применению, и потому что дежурить была очередь второго пулеметчика.

Главным у англичан был Дэн Ходжес. Типичный англичанин – здоровенный, рыжий и усатый. Как и вся элита Эринис, он был из САС, двадцать второго полка специального назначения. В Афганистане он сменил свой «М4» на «СВД», гораздо более подходящую для горной страны – и так и таскал ее с собой, сменив, правда, прицел на шикарный US Optics. Для ближнего боя у него был автомат «МР5», который он таскал на боку, почти как пистолет.

Как и все англичане, Ходжес любил злые шутки и розыгрыши, а также при встрече даже с друзьями начинал их подкалывать, и довольно зло. Это не все понимали… но так он был отличным парнем, всегда готовым выручить друга, и если ты заруливал на базу, когда у него было какое-то событие, пива можно было пить до отвала. Широкой души человек, почти как русские…

– Ищешь, чем бы поживиться, а Иван? – подколол он поляка, едва тот покинул машину.

Поляк размотал шемах, вытер лицо – было жарко.

– Это наши клиенты. Только что они подорвали компрессорную станцию.

– Да? Ну, им не повезло. Но трофеи, извини, наши…

– Сколько их?

– Вроде пятеро. Если мы правильно руки-ноги посчитали…

Контрактники подошли к машине, которую накрыл вооруженный самолет – так называли их патрульные мини-ганшипы. Это был не китайский, а русский грузовик, старый. Похожий на американские пикапы шестидесятых, марки «ЗИЛ». В России таких было не встретить, но здесь климат теплый, машина сохраняется хорошо – здесь они по-прежнему коптили дороги. Судя по кузову, когда-то эта машина работала в местном сельском хозяйстве, а потом стала частной. Как в Афганистане – там местные давно ездят на русских армейских машинах, украшенных как передвижные индуистские храмы. Вероятно, это была именно та машина, из-за которой на дороге зарезали двоих. Сейчас ее прилично разделало снарядами автоматической пушки с самолета, кабина была буквально искорежена, а потом контрактники залили ее пеной из огнетушителя, чтобы не взорвалась. Кровь, металл, мясо, пена слились в омерзительном натюрморте, до которого не додумается ни один художник, даже под кайфом.

– Боже, ну и дерьмо… – сказал кто-то.

– Похоже, это грузовик тех парней, сэр…

– О чем вы? – спросил Ходжес.

– Мы нашли двоих в придорожной канаве. Несколько миль отсюда. Кто-то перерезал им горло, а потом угнал их машину. Вероятно, эту.

– Вот как? – сказал Хождес. – Блин, хоть одна хорошая новость за день. Пусть хоть все друг друга перережут.

Молчание.

– Ты не прав, – спокойно и твердо сказал поляк, как равный.

Ходжес повернулся к нему.

– Да? – он почему-то в этот раз завелся с полуоборота, видимо, до этого был на взводе, – а тебя все это не за…о? Мать твою, ското…

Остаток слова он сглотнул вместе с кровью, внезапно показавшейся из угла рта. Через долю секунды до них донесся четкий звук винтовочного выстрела.

– Снайпер!

Ходжес тяжело падал на землю, подобно подрубленному дереву, и все прятались, где кто мог. Потому что, если по тебе работает снайпер, то нужно сначала засунуть свою задницу в безопасное место и только потом что-то предпринимать. Главным укрытием стала машина, и кто-то заорал «Медик» – а один из бойцов Эринис, петляя, побежал к вооруженному пулеметом пикапу.

– Эрик, не высовывайся!

Британский стрелок запрыгнул в кузов, дернул на себя рукоять взведения «ДШК» и открыл огонь в сторону селения, которое виднелось невдалеке…

– Что с ним?!

Медик работал вовсю – срезал ткань на спине, сейчас пытался остановить кровь…

Неслышимый за грохотом «ДШК» стукнул еще один выстрел – и пулеметчик осел в кузове пикапа, хватаясь за брызжущее красным горло. На сей раз выстрел был куда точнее, по результатам первого попадания снайпер понял правильную поправку.

– Полтинник кончили! Полтинника больше нет![20]

– Твою же мать!

Алекс потянул на себя снайперскую винтовку тяжело раненного британца. Достал из снятой с него разгрузки два полных магазина, рассовал по карманам. Поймал взгляд поляка, своего командира.

– Сэр?

Поляк в который раз поразился своему подчиненному. Большинство из тех, кто идет в контрактники, профессионалы, но они знают цену жизни и не готовы рисковать собственной задницей. Если не припрет – они не пойдут в атаку на пулемет или снайпера, они просто смоются. Или будут сидеть в укрытии, пока это возможно. Но этот – не такой. Такое ощущение, что к этим у него что-то личное…

– О’кей, прикроем. Так, парни. Собрались! Сейчас мы немного постреляем – только не подставьтесь. Я укажу направление трассерами. По готовности…