Она не могла напрямую спросить, не жесток ли ее будущий муж. Да и кто скажет ей правду, если он слывет таковым?

Кэтрин смерила ее удивленным взглядом.

– Мне известно, что милорд высоко его ценит.

– Как он ценил сэра Хью?

– Да, наверное. – Лицо Кэтрин застыло. Она никогда ничего не рассказывала Валери о своем муже.

Валери поспешила отвести глаза. Ей показалось, что она только что разглядела нечто слишком… интимное.

Рядом послышался шорох. Кэтрин откашлялась и снова заговорила:

– Сэр Гил талантливый военный и надежный советник. Не сомневаюсь, милорд решил, что он станет для тебя хорошей партией.

И все же, судя по ее лицу, Кэтрин что-то недоговаривала.

– Его называли Кастильским волком. – Валери вздрогнула.

– В знак признания его доблести. Он внушает страх своим врагам.

Врагам… а ей?

– Валери!

Голос Гила вывел ее из раздумий. Она невольно вздрогнула: как будто разговоры о нем призвали его сюда. Обернувшись, она невольно затаила дыхание.

Он показался ей выше, чем она запомнила, но лицо его оставалось таким же суровым, как будто он ее не одобрял. Нет, хуже. Как будто ему не нравилось, что его вынуждают на нее смотреть. Бывали минуты, когда они смотрели друг на друга, и Валери думала: может быть…

Неужели она ошибалась? Неужели ей судьбой предначертано жить с мужчиной, который смотрит на нее свысока? Может быть, он захочет приходить к ней только в темноте, чтобы ложиться с ней в постель, не видя ее…

– Я должна идти к детям. – Кэтрин встала и поспешно вышла, оставив их наедине.

Дверь за ней закрылась. Теперь тишину нарушало только стрекотание сороки.

Валери заставила себя улыбнуться. Притворная улыбка, покорно склоненная голова… Раньше ей удавалось с помощью напускной кротости умиротворять Скаргилла… на какое-то время.

– Рада, что вы благополучно вернулись, милорд. – Видя, что он насупил брови, она вспомнила и поспешно поправилась: – Я хочу сказать – Гил.

На сей раз он кивнул, хотя и без улыбки.

– А вы? Как вы поживали?

В его голосе угадывалась нерешительность, как будто ему в самом деле было не все равно, как она поживала.

Валери кивнула. Неужели он в самом деле не лишен сострадания? Если и он не хочет на ней жениться, может быть, у них получится…

– Ланкастер приобрел особое разрешение у архиепископа… – продолжал Гилберт более уверенным тоном. – Мы можем пожениться в любой день после Пасхи.

Слова были такими холодными, столь лишенными всякого чувства, что ей показалось, будто они обсуждают, как нагрузить лодку.

Ей хватало ума не искать в браке страсти. Всякий раз, как ее мать оставалась вдовой, она выбирала нового мужа по тем же признакам, по каким выбирала бы самое спелое яблоко на дереве. И все же…

– У меня не осталось никого из родных… – начала она.

Отец умер до ее рождения. Мать после этого еще дважды выходила замуж. У нее была только ее земля. Участок земли, который ее прабабке подарила первая кастильская королева.

– Значит, мы поженимся в ваших владениях, в… – Она замолчала, ожидая его подсказки.

– В Лестершире.

На севере. Далеко от Кента. О Лестершире она ничего не знала.

– Значит, мы поженимся в Лестершире.

– По особому разрешению мы можем пожениться где угодно, а не только в нашем домашнем приходе. Церемония пройдет здесь, при дворе.

– В таком случае ваши родственники приедут сюда? Ваши родители…

– Давно умерли. Никто не приедет.

– Почему? – слишком резко спросила она; неужели ему стыдно знакомить с ней свою родню?

Он пожал плечами; лицо оставалось каменным.

– Вряд ли вы захотите с ними знакомиться. «Улыбнись! Притворись любезной!»

– Значит, мы поедем туда после свадьбы. Вы покажете мне ваши владения, я познакомлюсь…

– Нет. – Он отвел глаза в сторону и подошел к окну. – Я не был там много лет.

– А как же ваши крестьяне, как урожай? Всему нужно управление…

– Такими делами занимается управляющий.

Он по-прежнему говорил холодно и решительно, и Валери почувствовала, что у нее кончается терпение.

– Возможно, у вас превосходный управляющий, раз вам не нужно надзирать за ним, – не удержалась она, привыкшая, что управляющему всегда требовалось руководство.

– Мне такая жизнь не по душе.

«Не по душе»… Как будто он волен выбирать!

– Где же мы будем жить? – выпалила она прежде, чем успела прикусить язык. Вопрос прозвучал резко, настойчиво и требовательно.

Он удивленно посмотрел на нее:

– В Кастилии, конечно, при дворе нашего господина, монсеньора Испании!

В Кастилии! Он произнес эти слова так же почтительно, как королева Констанца. Можно подумать, что незнакомая, чужая страна – земля обетованная.

– Насколько мне известно, – процедила Валери сквозь сжатые зубы, – сейчас там уже есть король.

Он выпрямился и отступил на шаг, но не поднял на нее руки.

– Теперешний король узурпировал власть. Пока Кастилия снова не станет нашей, нам не нужно другого дома, кроме двора.

– Понимаю, – ответила Валери.

Хотя на самом деле она ничего не понимала. Надолго ли им придется откладывать жизнь? И сколько времени они будут искать святой Грааль? При королеве Констанце она не имела права высказывать сомнения. Похоже, и при будущем муже ей придется помалкивать. Быстро же она забыла о своем долге…

Она наклонила голову.

– Я сделаю все, что вы от меня попросите, – сказала она спокойно, хотя в душе никакого спокойствия не было.

– Я ничего у вас не попрошу.

Его голос напоминал сильный порыв холодного ветра. Она подняла на него глаза; он смотрел на нее сурово и непреклонно.

То немногое, что требовал от нее первый муж, когда они соединялись телесно, вовсе не было приятным, однако она исполняла супружеский долг. Что же ей делать сейчас?

– Ничего?

Выражение его лица переменилось, как будто она поймала его на лжи.

– Ничего, кроме сына, – ответил он.

Валери словно сковало льдом. Она совсем не уверена, что сможет дать ему то, о чем он просит.

– Вам известно, – с трудом проговорила она, – что у меня нет детей?

Он кивнул, не показывая удивления.

– Значит, сейчас самое время их завести.

Совершенно верно. Для того чтобы завести детей, требуется время… и кое-что еще.