Ещё сложнее оказалось с докторами, лечившими настойкой чилибухи. Те понимали, что со Службой Правопорядка не спорят, однако заявляли, что выдавать имена своих пациентов не имеют права. Дескать, из-за неких деликатных обстоятельств.

– И каких же? – нахмурился Альберран.

– Видите ли, – сказал ему один из медиков, – настойка чилибухи действительно стимулирует организм. Как бы вам объяснить… Весь организм, понимаете?

– Нет.

– Ну да, вы же ещё молодой человек, и вам дополнительная стимуляция ни к чему. Пищеварение в порядке, слух и так острый, мышечной слабости нет. И… гхм… проблем с женщинами тоже.

– С женщинами? – растерялся Стефан, которому показалось, будто он упустил нить разговора.

– Что ж, скажу напрямую. Половое бессилие. Его также лечат с помощью настойки чилибухи, и многие мои пациенты, страдающие этим недугом, будут против, если я назову вам их имена.

– Но поймите – речь идёт об убийстве! Возможно, кто-то из них солгал вам, чтобы получить средство, которое использовал как отраву. Это опасный человек, и вы тоже рискуете, утаивая от меня его имя!

– Хорошо, принесите соответствующую бумагу от вашего начальства, и я подумаю, что можно сделать.

Примерно так же отвечали ему и аптекари, с умным видом повторяющие: «Всё яд и всё лекарство».

Бертран занимался опросом прислуги в доме Финнеаса Броктонвуда и составил отчёты. Слова Летиции о том, что она приезжала дважды, подтвердились. Слуги заверили, что не подслушивали разговор хозяина с девушкой, но выглядела альда Мортон удручённой и ничуть не походила на счастливую невесту. А ведь она сказала Альберрану, будто приезжала поговорить с женихом о свадьбе! Впрочем, возможно, перед столь важным событием в жизни любой молодой особы у каждой полно забот и хлопот, а у неё ещё и нет родителей.

«Понятно, что ничего не понятно», – со вздохом сказал себе Стефан, вспоминая свои беседы с Летицией Мортон. Он знал, что им предстоит встретиться снова. А также с её адвокатом, который должен будет защитить интересы девушки, даже если дело дойдёт до суда.

Поверенный альда Броктонвуда сообщил, что завещания у его клиента не имелось. Таким образом, всё имущество унаследовали дальние родственники, живущие в колониях. Им отправили письма, но ещё до того, как они достигли адресатов, один из них в сопровождении семьи появился на пороге особняка убитого, и сейчас Альберран ехал туда для разговора с – он сверился с записью в блокноте, чтобы уточнить имя – Берландом Броктонвудом, кузеном покойного Финнеаса.

Вид дома, лишившегося хозяина, всколыхнул воспоминания о первом визите сюда. Дверь открыла молоденькая горничная, которой позволили задержаться на некоторое время. Некоторые из слуг уже успели найти новые места, оставив адреса, по которым их можно было бы найти.

Берланд Броктонвуд оказался мужчиной лет сорока с уже заметной проседью в тёмных волосах, жилистым и загорелым после долгой жизни под горячим солнцем колоний. Вместе с ним приехал его сын Анайрин пятнадцати лет и супруга Фабиана, беременная вторым ребёнком. С ними Стефан также изъявил желание побеседовать.

– Что я могу сказать? – развёл руками кузен убитого. – Мы с Финнеасом давно не виделись. Очень давно.

– Однако вы приехали ещё до того, как получили письмо о его смерти, – заметил Альберран.

– Да… Но… Я ничего не знал! Мы приехали сюда только ради Фабианы! Она стала плохо переносить жаркий климат, и мы побоялись, что потеряем и этого ребёнка…

– Значит, вы надеялись, что кузен разрешит вам пожить у него?

– Только первое время! Затем мы непременно купили бы дом. Небольшой, разумеется, но чтобы хватало на семью.

– Понимаю. Скажите, у вас сохранились билеты, по которым вы прибыли в королевство? Меня интересуют даты на них.

– Понятия не имею, куда они подевались, да я и не думал, что их нужно непременно сохранить. Неужто вы меня подозреваете? – изумлённо уставился на него собеседник. – Думаете, я порешил кузена… ради его наследства?

– Деньги – весьма распространённый мотив, – произнёс Стефан. – Прошу меня извинить, но я подозреваю всех. Мне за это платят.

– Вон оно как, а я и не предполагал, что, едва ступлю на родину, меня первым же делом запишут в душегубы! Только супруге ничего не говорите! Ей нельзя волноваться.

Альберран не сказал. Пухлощёкая светловолосая Фабиана Броктонвуд меньше всего походила на особу, способную принять участие в заговоре с убийством. Больше всего её заботил будущий ребёнок и гнездо, которое женщина собиралась свить для него в столице. Кроме того, она никогда не встречалась с Финнеасом и не могла ничего про него сказать. Следующим явился их сын. Анайрин оказался хмурым тощим подростком, на удивление похожим на убитого, если судить по портретам. В королевстве ему не нравилось.

– Здесь холодно и туманно, – заявил он.

– Не так уж и холодно, – возразил Стефан.

– Это вы в тёплых краях не бывали. Зачем вам со мной говорить? Я даже не знал своего дядю.

– Расскажи о вашем путешествии сюда.

Паренёк почти слово в слово повторил рассказ его родителей. Сначала плыли, потом ехали в карете. Корабль попал в шторм, маму сильно мутило, да и ему самому не слишком-то хорошо пришлось. Нет, с другими родственниками покойного ему видеться не доводилось. Но теперь встреча наверняка не за горами, им ведь тоже отправили письма.

Про настойку чилибухи Анайрин ничего не знал, про золотой шнапс тоже, но, услышав о таковом, тут же загорелся желанием попробовать.

– Не советую, – вспомнив беседу с врачом в морге, проговорил Альберран.

– Будто сами не хотите!

– Не хочу.

Отпустив нахального мальчишку, Стефан устало откинулся на спинку кресла. Опять ничего. Никаких зацепок. Казалось, будто он топчется на месте. Уже всю траву вытоптал, а убийцу не нашёл. Королева заинтересована в успешном исходе расследования. Альд Кирхилд снова напоминал, что ждёт результатов.

– Будете чай? – отвлёк его от тягостных размышлений приятный девичий голосок.

Открыв глаза, Альберран увидел ту самую горничную, что открывала ему дверь. В его первый визит сюда они тоже встречались. Тогда она испуганно жалась к стене, не рискуя войти в гостиную, где лежало тело владельца особняка.

Он и не заметил, когда она здесь появилась – настолько был погружён в свои мысли.

– Герти, верно?

– Запомнили, как меня зовут! – обрадовалась она. – Сидите пока! Я вам мигом принесу чай!

Девушка упорхнула, мелькнув подолом форменного чёрного платья с белым фартуком. Стефан раскрыл лежащий перед ним на столике блокнот, который достал чуть раньше, собираясь записать туда заметки о разговоре с Берландом и его семьёй. На первый взгляд, эти люди выглядели искренними, и всё же тот факт, что у них не оказалось билетов, настораживал.