Страх — не порок. Он раскрывает тебе твои же слабости. Познав их, человек становится не только сильнее, но и добрее.

Сказка о хвосте феи (Fairy Tail)

Я не верю своим ушам, но уверена. Это он. Тот мужчина, который поимел меня в раздевалке фитнес-клуба. Я запомнила его голос так же, как однажды лицо своего мужа. Семь лет назад.

Зачем он пришёл? Чего хочет?

Ведь мы только вчера с ним…

Господи… Он был прав, когда сказал, что мы ещё встретимся.

Я не знаю, что делать. Как поступить. Страх пронзает тело насквозь оттого, что он может рассказать Грише о нас. Как меня трахнул в клубе. И тогда мне конец. Не только мне. Но и ему. Но я уверена, он не в курсе, с кем связался. С каким зверем. Чудовищем.

Марат… Или Цербер…

Какая к чёрту разница? Но я по его тону поняла — он не любит, когда его по имени называют. А мне без разницы. Я его видеть не хочу, но у судьбы другие планы. Он будет жить у нас. И я буду вынуждена видеть его каждый проклятый день.

Мужа мало было. Так ещё и он. Цербер.

Он гладил мою руку, словно я его девушка. Любимая. Будто ему приятно меня трогать. Но это обманчивая ласка. Ему тоже нужно мое тело. Не более. И я уверена, он не упустит ни одного шага поиметь меня. Где угодно. Лишь бы мы остались наедине.

Нужно бежать от него. Сделать так, чтобы мы не оставались вдвоём. Тем более на каждом углу этого проклятого дома есть камеры!

Как только Гриша отворачивается, Цербер шепчет мне слова, которые я больше всего боялась услышать.

Он придёт. В мою комнату. В нашу с мужем комнату! Ох, Боже… Как же страшно… Нет, я смерти не боюсь. Давно бы покончила с собой, если бы не желание, мечта, с которой я живу последние годы.

Он должен умереть раньше меня! Мой муж! И я собственными глазами увижу его смерть. А может, и собственными же руками прикончу его…

Это мое самое большое желание в этой жизнь. Мечта. Моя маленькая надежда. Карабкаться. Жить. Мечтая только об этом. Желая только этого.

Я же смогу, да?

Я рассматриваю всё вокруг. Всех. Женщин. Кожей чувствую его взгляд на себе. Но от страха даже повернуться не могу. Да и не хочу!

Хочу исчезнуть. Испариться.

— Мне холодно. Можно я пойду домой? — тихо спрашиваю мужа, кусая губы.

— Исчезни, — отрезает он.

Увидел, как Цербер мне руку пожал. Так ещё и Люда масла на огонь подлила. Сука! Ночью мне будет больно. Очень больно. Гриша этого не простит. В лучшем случае сломает мне руку, которую я Церберу протянула.

Я буквально бегу в дом. Поднимаюсь на второй этаж и захожу в комнату. Плевать на гостей. Плевать на всех. Снимаю с себя одежду и иду в ванную.

Горячая вода смывает с меня усталость. Меня клонит в сон. Но мне нельзя спать. Если засну, просто сойду с ума, когда муж меня разбудит. Схватит за волосы и вышвырнет с кровати на пол. А потом начнёт бить. Кулаком. Ремнём. Чем попало.

А ещё… Я не буду плакать. Привыкла же. К боли. К его насилию. Мне больше не так страшно, как было раньше. Не страшно сидеть в клетке. В темноте. Не страшно в этой же клетке смотреть, видеть в мониторах, которые устанавливают со всех сторон клетки, то, как умерли родители. Как их застрелили. Как брат сгорел в машине дотла. Как мой Дамир лежал окровавленный посреди улицы… Как он задыхался…

Мне больше не страшно.

Я не плачу.

И его это бесит. Мужа.

Он любит видеть, как я страдаю. Мучаюсь. Когда я кричу во сне. Задыхаюсь. Зову своих. Любимых. Тех, кого он отнял. Кого больше нет на этом свете.

Но мне уже не больно….

Не так, как было раньше.

Надеваю платье. Белое. Лёгкое. Тоненькое. Как любил Дамир. И просто жду. Всё равно всю одежду сорвет с меня муж. А это платье будет в крови… В моей крови…

Я трясусь. Не знаю отчего. Ведь я же привыкла к этой чёртовой боли, которую мне Гриша наносит. Но почему? Почему так страшно? Почему сердце в груди так колотится? Я чувствую что-то неладное. Не просто так этот Цербер появился. Не просто так…

Сажусь на кровати, обняв свои колени, утыкаюсь в них носом. Вспоминаю прошлое. Как я была счастлива. Как ругалась с родителями, но всё равно я их любила. И они меня тоже. Хоть и не понимали меня…

Я помню тот день, когда попрощалась с Дамиром. Ведь я ещё тогда была уверена, что это наша последняя встреча. Последние слова. Последний взгляд. Я знала, что его больше не увижу…

Не увидела…

Но у меня будет сын. Я дам ему имя Дамир. Никогда его не забуду. Никогда!

Короткий стук, и кто-то заходит. Это не муж. Он не стал бы закрывать дверь на замок.

Цербер.

Зачем он появился? Я думала, он хочет меня напугать, сказав, что ровно в девять придёт в нашу комнату. Он страх потерял? В доме зверя приближаться к его жене? К его добыче?

Я не хочу его! Хочу, чтобы ушёл! Но все мои попытки выгнать его напрасны. Он не поддаётся. Сильные руки не дают мне шанса пошевелиться.

— Я же обещал… — слышу тихий голос. Обманчиво-нежный. Ласковый. Он так близок, что я даже дышать не могу. Не хватает воздуха. Задыхаюсь. Стою между скалой и стеной. Каждая попытка вырваться — то же самое, что открыть замок без ключа.

— Ты не понимаешь что делаешь! Отпусти! — шиплю змеёй, кусая его губы, когда он целует меня. Жёстко. Грубо целует. Словно голодный зверь. — Отпусти!

— Дикая кошка, — рычит мне в губы. — Угомонись. Твой муж не придёт, пока я здесь. Не волнуйся.

Господи, что он несёт? Что это значит? Я не могу соображать. В голову ничего не приходит. Он говорит так, будто точное время знает, когда Гриша закончит свои дела.

— Если даже не придёт. Ты не имеешь права… — не даёт договорить.

Закрывает мне рот ладонью и вдыхает аромат моих волос как одержимый. Прикусывает мочку уха. Спускается вниз к шее. Борода сильно царапает кожу. Жжёт. Возможно, кому-то это приятно. Но мне противно. От него. От самой себя…

Если бы я вчера не дала шанса ему трахнуть меня, он не посмел бы сейчас так нагло врываться в нашу комнату. Лапать меня.

И я снова изменяю любимому. Снова. И это будет продолжаться до тех пор, пока Цербер не уйдёт из этого дома. Но я знаю мужа, если этот мужчина большая шишка, важная, то Гриша его никогда не отпустит.

Пока не узнает, что мы вытворяем за его спиной.

Да и если узнает… Всё равно не отпустит. Прикончит нас обоих.

— Будешь молчать? — тихо спрашивает, рукой гладя моё бедро, а второй всё ещё прикрывает мой рот. — М-м-м?