— Так. В Ярославль пока соваться не стоит, — сказал я. — Артефакты мы найдём позже. Сейчас ты должна следовать за мной. Сколько тебе платил Валентин?

— Двести семьдесят. Простите, ваше благородие, но…

— Так, — перебил я. — Во-первых, обращайся ко мне на «ты» и по имени. Во-вторых, ты идёшь со мной. Это не обсуждается. Мне нужен телохранитель. С Валентином буду разговаривать я. Всё. Некогда болтать. Помоги собрать вещи, и уходим отсюда.

В прошлой жизни я почти не вращался в среде аристократов, и эти устаревшие формальные обращения меня напрягали. Ну а телохранитель мне действительно требовался. Пока не овладею магией на приемлемом уровне, помощь не помешает. К тому же иногда нужен человек, которому можно поручить какое-либо дело. Страже Оболенских я не доверял. Всё-таки чужой род. Единственная проблема — деньги. Где мне брать каждый месяц такую сумму? Если только одолжить у кого-нибудь.

Ника подчинилась. Наверное, рассудила, что безопаснее мне не перечить. Валентин был в другой стране, а я — тут, да ещё и огненным шаром перед носом размахивал.

Пока Ника складывала мою одежду в чемодан, я набивал другой чемодан тетрадями, книгам и прочим барахлом. Здесь были учебники, несколько фоток, альбом с рисунками (видимо, Алексей увлекался на досуге), какие-то безделушки. Самое ценное, что я нашёл — стопка писем. Она могли дать важную информацию о личной жизни парня. Документы тоже оказались нетронутыми. Они валялись раскиданными возле шкафа, многие смяты, но, кажется, ничего не пропало, даже паспорт остался. Рядом с кроватью лежала открытая коробка от револьвера. Само оружие отсутствовало.

Фамильных артефактов тоже не обнаружилось. Скорее всего, медальон, о котором говорила Ника, действительно попал в руки бандитов. Вот только где он сейчас? В игорном доме? Да где угодно мог быть. Впрочем, похитители вряд ли успели продать его в столь короткий срок.

Хватило полчаса, чтобы сгрести в чемоданы все вещи. Мы вышли на улицу. Перед домом стоял старый двухдверный седан, похожий на карету с капотом. Узкие крылья, большие круглые фары, спицованные колёса. Такие недорогие авто часто встречались на дорогах Москвы. Два громоздких чемодана удобно разместились на заднем сиденье.

— Жильё в Москве есть? — спросил я.

— Я квартиру снимаю в Барашевском переулке недалеко от дома Валентина Михайловича, — ответила Ника.

— Понятно. Будь там осторожнее. Враг может знать, где ты живёшь.

— Разумеется, я соблюдаю осторожность. — ответила Ника таким тоном, словно мои сомнения в её компетентности задели её. — Я уже была там, пока слежки нет.

— Мы сейчас в другое место поедем. Я временно проживаю у Елизаветы, сестры Валентина. Ты знаешь, где это? Впрочем, неважно. Просто поедешь за мной. Моя машина тут недалеко.

Мы проехали сотню метров до улицы, где остался Лизин кабриолет. Перекинули в него вещи. Я на кабриолете поехал первым, Ника на своём тарантасе — следом.

Когда добрались до поместья, первое, что бросилось мне в глаза — чёрный лимузин Петра Оболенского, стоящий там же, где и вчера. Неужели глава опять с визитом прибыл? Зачастил он что-то.

Мы с Никой припарковались рядом. Я велел стражнице ждать в машине, а сам отправился в дом, чтобы обсудить с Лизой, где разместить Нику. Та должна была жить в усадьбе и сопровождать меня в поездках по городу. Я надеялся, во флигеле найдётся свободная комнатушка.

Лиза выбежала мне навстречу, едва я зашёл в дом.

— Наконец-то ты вернулся! А то я уж беспокоиться начала. Всё в порядке? — затараторила она.

— Да. Я забрал вещи. Со мной наша стражница Ника. Знаешь её?

— Нику? Конечно, знаю. А разве она не уехала со всеми?

— Валентин дал ей кое-какое поручение. Нике пришлось вернуться. Теперь она — моя телохранительница, и ей придётся жить где-то поблизости. У тебя не найдётся случайно ещё одной комнаты?

— Ой, конечно, придумаем что-нибудь, — махнула рукой Лиза. — Если что, слуги во флигеле потеснятся. А тебе сейчас надо торопиться. Прибыл человек от Петра Петровича, сказал, что отвезёт тебя в академию. Он уже час ждёт.

— Академию? — удивился я.

— Ну да! В Первую Московскую Академию. Тебя хотят там видеть. Ты же сам хотел туда поступать, разве нет? Ну вот. Там будут экзамены или что-то в этом роде… В общем, собирайся скорее.

Это прозвучало столь неожиданно, что я впал в ступор. Как, уже? Так быстро? А не кроется ли тут какой-нибудь подвох? Куда на самом деле меня повезут?

— Ага, понял, — я не показал виду, что заподозрил неладное. — Как-то они слишком быстро всё устроили.

— Да я сама удивилась. Пётр Петрович вчера вечером позвонил директору, а сегодня утром тот уже сказала, чтобы ты приезжал. Переоденься во что-то поприличнее. Ты же забрал все вещи, да? Так вот, надень хороший костюм и быстрее поезжай. Ты и так сильно задержался.

Вот как. Позвонил, значит… Хотя сказать-то могли всё, что угодно, чтобы меня отсюда вытащить. Не верилось мне, что подобные дела решаются так просто.

— Ладно, уже бегу, — сказал я. — Ах, да, чуть не забыл. У меня в квартире три трупа. Там бандиты рылись в моих вещах, но Ника с ними разобралась. Надо бы всё почистить, чтоб лишних вопросов у полиции не возникло. Твои люди смогут это сделать?

— Какой ужас, а я тебя предупреждала. Что было бы, если б не Ника?

— То же самое. Так ты сделаешь, что я прошу?

— Да-да, я скажу своим. Ты беги, и так уже опаздываешь,

Я нашёл в своих вещах тёмно-серый костюм тройку из мягкой высококачественной шерсти, который стоил немалых денег, да ещё, наверное, и на заказ был пошит. Фетровая шляпа такого же тона прекрасно дополняла наряд. Переодевшись, я снова отправился в Москву, но на этот раз на машине Петра Оболенского.

Лимузин вёл шофёр, который, судя по эфирному сиянию и печати тёмно-красного цвета, был магом земли. Он сказал, что машина бронированная, и мне опасаться нечего. Но я всё равно боялся какого-нибудь подвоха, поэтому велел Нике ехать следом.

Всю дорогу я внимательно смотрел по сторонам, запоминая маршрут. Город я не знал, и где расположена академия, представлял плохо. Меня могли отвезти куда угодно. А потом что? Убить? Казалось странным, что Оболенский решил со мной расправиться. Зачем? Мы же на одной стороне. Его род точно так же пострадал от козней то ли Шереметева, то ли ещё