мне плевать, кто и что говорит в этой грёбанной школе. Понимаешь, Лили? Плевать! — твёрдо и достаточно громко, чтобы привлечь внимание рядом стоящих людей, произнёс он.

Затем серьёзно посмотрел на меня. Всю его утреннюю любезность, словно ветром сдуло.

— Речь идёт о нас: о тебе и обо мне. Я оступился. Я хренов козёл и признаю это. Но меня не волнует ничьё мнение, кроме твоего. Ты можешь злиться, обижаться на меня, сколько угодно времени, я подожду.

Он развернулся, чтобы уйти, но бросил через плечо:

— И возьми ты эту грёбанную еду. Не будь ребёнком.

С этими словами Калеб ушёл, а я, наконец, могла спокойно выдохнуть.

Только вот аппетит куда-то исчез.

К тому же наша маленькая сценка в столовой притянула немало любопытных взглядов. Обычно я стараюсь избегать каких-либо скандалов, но сегодня у меня просто чудесный день, я подкидываю сплетникам новые темы для обсуждений, круче любого желтушного от сплетен ресурса.

С нашего постоянного столика мне махали Джессика с Мэри, но я, помахав в ответ, решила побыстрее смыться из столовой, тем более сейчас, когда народ начал прибывать. Всё равно под этими пристальными взглядами мне кусок в горло не полезет.

Пробежавшись по коридорам, я нырнула в приоткрытую дверь женского туалета. Вот где была тишь и благодать. Ну, вернее, почти. Три крашенные блондинки, видимо, до моего появления что-то с восторгом обсуждавшие, внезапно замолкли и, хихикая выпорхнули за дверь.

Ну, и отлично. А чего я ожидала? Калеб — звезда школы. Конечно, наш разрыв не мог пройти тихо и безболезненно, особенно, если в нём замешан член моего экс-парня и непомерно длинный и охочий до сплетен и подробностей язык Даяны Стар.

Открыв кран, я намочила бумажную салфетку и протёрла горящее лицо. Чёрт, это всё равно было унизительно. Но унизительнее будет, если правда обо мне и Честере всплывёт наружу. Да это будет конкретный конец света. Впрочем, пока мы оба молчали, всё оставалось между нами.

Не успела я закрыть воду, как дверь кабинки позади меня с грохотом распахнулась, шандарахнула об стену и отскочила обратно.

Подпрыгнув от неожиданности, я обернулась, упираясь руками в раковину позади себя.

— Пэгги, — выдохнула я. — Ты… так меня напугала.

Сестра Калеба, подбоченившись, застыла в дверях, её маленькое острое личико всё раскраснелось и опухло от слёз и возмущения.

— Ты, сука, не на ту напала! — Её высокий голосок эхом отлетал от кафельных плиток. — Думаешь, тебе сойдёт это с рук?

— Я… я… я не понимаю, о чём ты, Пэгги? — заикаясь, выдавила я.

— Ах, она не понимает, — сделав шаг ко мне, пропищала Пэгги. — Это всё из-за тебя!

— Что из-за меня?

Я уже видела, как её маленькие ручки тянутся к моим волосам, надеясь вцепиться в них и выдрать клок побольше.

Драться я совершенно не умела, да и не горела желанием устраивать потасовку в школьном женском туалете с сестрой моего бывшего парня.

Мой взгляд заметался, ища пути отступления.

— Честер… из-за тебя… — Её взлетевший палец больно уткнулся мне в грудь. — Ты всё испортила… всё испоганила… у нас были прекрасные отношения. Ах, сколько раз я слышала. "Что ты! Мы с ней просто друзья… ах-ах… между нами ничего нет и быть не может". Но я то вижу, как ты крутилась возле Честа, постоянно вертела своим задом, вешалась на него. А уж все эти дружеские объятья и поцелуи в щёчку, когда на самом деле метишь прямо в губы!

Её высокий голос взлетел к самому потолку. Палец продолжал терзать мой свитер, казалось ещё немного и она прожжёт им дырку.

— Тебе было мало моего брата-идиота, теперь ты добралась якобы до своего лучшего друга. Якобы! Но я то вижу, ты всегда хотела от Честера большего! Хотела совсем другого!

— Да, ничего подобного! — гневно воскликнула я, отбрасывая её руку в сторону и выпрямляясь.

Эта её тирада подняла во мне волну возмущения, боли и обиды. Значит, Честер не сдержался и всё выложил Пэгги, да ещё представил меня в таком свете, словно это я на него первая полезла.

— Он не имеет права перекладывать всю вину лишь на меня, когда сам хорош. Мог бы остановится вместо того, чтобы… — Я замолчала, сложив руки на груди и возмущённо дыша.

Пэгги смахнула гневные слёзы и, сжав кулачки, застыла напротив меня.

— Вместо того, чтобы что…

— Чтобы трахать меня. Вот что! — проорала я ей в лицо и, подхватив рюкзак, вылетела из туалета.

В два шага я была на выходе из школы.

В голове пульсировало всего два слова: найти и уничтожить.

Выскочила на улицу и только потом натянула куртку.

Чест был в противоположном от меня углу стоянки. Он спокойно курил, прислонившись к капоту своей машины.

Его невозмутимый вид лишь сильнее раззадорил меня.

Приблизившись вплотную, я выдохнула ему прямо в лицо.

— Какого чёрта ты всё растрепал Пэгги?!

Не меняя позы, Чест затянулся и неторопливо выпустил сигаретный дым.

— Ух, ты, значит, всё-таки разговариваешь со мной? А мне уж, было, показалось, что я превратился в невидимку.

Он собирался сделать следующую затяжку, но я выхватила сигарету из его рук и швырнула куда-то себе за спину.

— Чёрт побери, я тебе вопрос задала! — взвилась я.

Его покровительственный тон бесил неимоверно.

Честер спокойно достал из кармана пачку и вынул новую сигарету. Тогда я просто ударила его по руке так, что всё полетело прямо нам под ноги.

— Где твои хорошие манеры, Лили? Тебя, что, ломает просто сказать мне "привет"?

— По-моему, это ты, а не я, сказал, что больше не можешь быть моим другом.

— Ну да, я так сказал, что не могу быть твоим другом, но это не значит, что мы не можем просто общаться. Или хотя бы элементарно здороваться. — Он выгнул бровь, вопросительно посмотрев на меня. — Ну, так как?

Я закатила глаза.

— Привет, Честер. Какого хрена ты обо всём растрепал Пэгги? — повторила я свой изначальный вопрос.

— Вообще-то, я ни о чём ей не говорил. — Он вопросительно посмотрел на меня, как бы всем своим видом интересуясь, откуда у меня данная информация. — Мы просто расстались несколько дней назад. Поговорили и решили, что больше не можем быть вместе.

— Поговорили и решили? — автоматически переспросила я. — Несколько дней назад?

— Ну, ладно, поговорили, и я решил, что больше не могу быть с ней, ну… после всего, что произошло… между мной и тобой… — В глубине его тёмно-зелёных глаз загорелась нежность. Их цвет постепенно словно бы становился всё ярче и ярче от нового спектра чувств, которыми они переполнялись.

Мне стало неловко