Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Накануне вечером Лучик с Мими пытались рассказать Ворчунам о странном перемещении усов, предупредить их, но Ворчунов эта история ни капельки не встревожила.
— Вы увидели на ней те же усы, что на её дружке в тот день у «Резвой свинки»? — подытожил мистер Ворчун. — Ну и что? Может, они по очереди их носят.
— Никто не запрещает обмениваться усами! — воскликнула миссис Ворчунья и приложила неподвижный, плотный хвост Медового Пряника к верхней губе. — Нет такого закона!
— А вдруг они хотят похитить ОЗО? — слишком громко, по мнению Мими, выпалил Лучик.
— Тише! — зашипела на него Мими и оглянулась, проверяя, нет ли поблизости Роддерса Лэзенби. Она ему ни капельки не доверяла.
— Разве мы не должны обращать внимание на подозрительных личностей, пап? — напомнил Лучик мистеру Ворчуну. — Разве мы не должны быть настороже?
— Ты должен быть на слоне! — отрезала миссис Ворчунья. — Только не сейчас, а утром.
Утро наступило, и Лучик послушно сел на слона. Пальчик тащил фургон вдоль правого полукруга бухты в поисках «Весёлой пляски». На поиски требовалось много сил и слоновьей осторожности. Слева плескалась вода в бухте, справа блестело открытое море. Одно неверное движение — и домик Ворчунов вместе с Пальчиком и самими Ворчунами рухнет в воду и пойдёт на дно.
В самом дальнем углу нашёлся высокий, узкий домик, похожий на будку часового. В нём мог поместиться только один человек, и этим человеком оказалась пожилая дама, закутанная в старое пуховое одеяло с узором из осьминогов. Во рту она держала вытянутую глиняную трубку. Волосы у старушки были тонкие и клочковатые, причудливого жёлтого цвета.
Лучик соскользнул со спины Пальчика — ловко, как только он это умел, — и скромно прокашлялся. Пожилая дама приоткрыла один большой глаз с бельмом.
— Да? — прохрипела она.
— Это вы Ма Бракенбери? — вежливо спросил Лучик.
— Угадай, сколько у меня детишек, — ответила старушка и почесала сухую, обветренную щёку широкими, короткими пальцами.
— Трое? Четверо? Тринадцать? Четырнадцать? — Лучик понятия не имел сколько. (Да и откуда ему знать?)
— Ха! — громко выдохнула старушка, чем удивила не только Лучика, но и миссис Ворчунью, которая подслушивала их беседу из окна второго этажа, и Топу с Хлопом — они сидели в своём особом прицепе. Ослы даже на секунду перестали жевать и посмотрели на пожилую даму. Почему? Потому что её «Ха» получилось очень похожим на «Ха» мистера Ворчуна — так, что и не отличишь!
— У меня никогда не было детей, — ответила она.
— Так значит... вы не Ма Бракенбери? — уточнил Лучик.
— Нет, я Ма Бракенбери, но не надо думать, что меня так называют из-за того, что я мамочка. Это неправда.
— Я понял... по крайней мере, мне так кажется, — сказал Лучик. — Наверное.
Ма Бракенбери пососала кончик вытянутой глиняной трубки. Она её не зажгла, и табака в ней не было. Старушка вдыхала обычный воздух. Теперь оба её белых глаза смотрели прямо на Лучика.
— Э-э-э... а почему вас тогда зовут Ма? — спросил он.
— Сокращённо от Мачты, — сказала Ма Бракенбери.
— Вас назвали в честь большого корабельного столба, к которому крепится парус? — спросила Мими, всё это время тихо сидевшая на спине Пальчика.
Мачта Бракенбери кивнула. Уголки её губ опустились.
— А ты что, из моряцкой семьи? — спросила она.
Мими покачала головой.
— Я читала о мачтах в журнале, который мне дала подруга, — объяснила она.
Этой подругой была ещё одна бывшая служанка, которая после увольнения так и осталась жить в поместье Великаннов. Звали её Агнес, и она была кухаркой. Её муж — Умелец Джек или Джек-умелец — тоже когда-то работал в поместье.
Раньше Лучик думал, что Агнес и Джек — его настоящие родители. Дело в том, что с раннего детства у него осталось всего два воспоминания: он помнил ОЧЕНЬ блестящие, начищенные ботинки отца и красивый мамин голос, певший ему песни про барашков. (Агнес и Джек как раз подходили под это описание.)
Но потом Лучик подумал, что его родителями могут быть и Великанны. Их сынишка Гораций, ровесник Лучика, пропал несколько лет назад, и Великанны до сих пор не могут вспомнить, где его потеряли. Честно говоря, Лучик был не в восторге от перспективы оказаться сыном довольно противного лорда Великанна и довольно странной леди Великанн. Но ему очень хотелось узнать правду, она была ему нужна.
А вот леди Великанн судьба сына не очень заботила. Несколько раз Лучик пытался поговорить с ней о Горации, но леди сводила этот разговор к обсуждению корма для свиней или красоты носовых колец. Наверное, она хотела вставить их в нос свинке Малинке, хотя Лучик не знал наверняка.
В те времена, когда лорд Великанн ещё хозяйничал в поместье, работать у него было так тоскливо и уныло, что Агнес даже подписалась на «Скуку».
«Скука» — это еженедельный журнал, в котором печатаются невыносимо скучные статьи — а всё для того, чтобы доказать читателю, что его жизнь вовсе не так печальна. И однажды именно в этом журнале Мими прочла статью о том, как закрепить парус на мачте, длиной аж в три страницы. Там даже были фотографии разных мачт и несколько морских карт (а ещё подробное руководство по созданию абажура своими руками).
— Так это вы удумали отчалить на «Весёлой пляске», так? — уточнила Ма Бракенбери.
-
— Да, удумали, точнее, решили, — подтвердил Лучик.
Ма Бракенбери начала с пыхтением подниматься. Лучик ждал, что из-под одежды вот-вот покажется деревянная нога, но это был не тот случай. Ноги у Ма были самые обыкновенные, разве что кривоватые, и одета она была в поношенные чёрные брюки. Они были ей чуть коротки — настолько, что виднелись носки в краснобелую полоску.
Она схватила трость, прислонённую к домику, и опёрлась на неё. Потом заметила, что Лучик уставился на набалдашник в форме рыбки.
— Ручная работа, — похвасталась она. — Китовая кость.
«Бедный кит», — подумал Лучик.
Ма Бракенбери с поразительной скоростью проводила их к самому краю -каменного причала. Они увидели большой
