Очередная смена слайда. Большой светлый кабинет – судя по всему, медицинская лаборатория. В удобных креслах, опутанные проводами и датчиками, лежат пациенты. Четыре человека, среди которых и девушка с предыдущего слайда. Умиротворенные лица, расслабленные позы. Ничуть не похоже на изломанные напряженные тела с полотен Фюссли.

– В прошлом году мы ввели в нашу практику уникальный метод совместного осознанного сновидения! – профессорский голос потяжелел от самодовольства. – С помощью нашего оборудования мы погружаем в сон от двух до четырех человек. Реальность сна одного пациента дополняет реальность сна другого. Совместный сеанс укрепляет их, заставляет взаимодействовать и подсказывать решения. Тут как никогда уместно вспомнить пословицу, что одна голова хорошо, но две лучше. А как показывает практика, еще лучше четыре головы!

Заложив руки за спину, профессор прошелся по лекторию, с довольной улыбкой впитывая внимание слушателей.

– Таким образом, пациенты совместно конструируют невероятно натуралистичный мир, с которым не сравнится ни один шлем виртуальной реальности. Словно в компьютерной игре, здесь можно сталкиваться со своими самыми потаенными, самыми пугающими страхами и побеждать их. Иногда не с первого раза, но в том-то и прелесть осознанного сновидения! Предположим, вы боитесь змей. Настолько, что даже по телевизору их видеть не можете. Такая вот идиосинкразия! В реальной жизни справиться с этим страхом вам, пожалуй, будет проблематично. В совместном осознанном сновидении вы можете биться со змеями, драконами, да хоть с рептилоидами с планеты Нибиру, и при этом оставаться в полной безопасности. На выходе получаем человека, который спокойно смотрит на змей, не испытывая никаких острых патологических реакций. Человека здорового и счастливого!

– Профессор! – вновь подал голос чернявый надоеда. – А нет ли опасности, что пациент начнет путать сон с настоящей жизнью? Если все настолько реально, как вы говорите…

Лаберин задумчиво кивнул, как бы соглашаясь с тем, что довод серьезный.

– Действительно, некоторые опасения у скептиков проскакивают. Заядлые геймеры, например, иногда утрачивают связь с реальностью и способны совершить преступление, думая, что по-прежнему находятся в игре. Но в коллективном сновидении участники страхуют друг друга, не давая разуму, говоря простым языком, пуститься во все тяжкие. Прямо сейчас вы все можете ощущать это на себе, ведь именно в таком сновидении мы с вами и находимся.

Он обвел притихшую аудиторию серьезным немигающим взором. В молчании стало слышно, как кто-то гулко топает в коридоре. Слушатели переглядывались, обмениваясь нервными смешками.

– О господи, да я же шучу!

Лаберин всплеснул руками. Озорные чертики запрыгали в его глазах, и аудиторию отпустило. Многоголосый хор загалдел, удивляясь, как профессору удалось купить их всех на такой дешевый трюк. Света поймала себя на мысли, что, завороженная гипнотическим голосом Лаберина, и сама несколько секунд сомневалась в реальности… самой реальности.

Выступление завершилось долгими и удивительно искренними аплодисментами. Профессор играючи покорил слушателей и теперь пожинал заслуженные плоды. Никто не спешил выскочить из аудитории, как это бывает на скучных университетских лекциях. Люди подходили к трибуне, подолгу задерживались там, эмоционально благодарили. Многие подсовывали книги для автографа. Некоторые просили сделать совместное селфи. Лаберин не отказывал никому. Остроумно шутил, охотно позировал, профессиональным росчерком подписывал книги.

Света дождалась, пока иссякнут людские ручейки, и только тогда встала со своего места. Последним зал покинул тот самый черноволосый болтун, почитатель Кастанеды, что так нахально подмигнул ей. Прокручивая в голове предстоящий разговор, Света едва ли слышала, о чем парень говорил с профессором. Уловила только последнюю фразу.

– …Вы подумайте, подумайте, – отеческим тоном предложил Лаберин. – На нет, конечно, и суда нет, но если вы хоть немного доверяете этому старику, – он ткнул себя большим пальцем в грудь, – то не раздумывайте слишком долго.

На прощание они обменялись крепким рукопожатием. Уходя, молодой человек скользнул по Свете любопытным взглядом, но фривольничать себе больше не позволил. Возможно, не защищенный от потенциальной оплеухи рядами кресел, решил не рисковать. Света предполагала, что выражение ее лица сейчас совершенно не располагает к флирту.

– Степан Михайлович, добрый день.

– Здравствуйте!

Голубые глаза профессора блеснули. По губам скользнула легкая полуулыбка. Все-таки, несмотря на возраст, имелся у Лаберина некий шарм и то, что Настя называла «породой».

– Я Светлана. Сестра Антона.

– Да-да… – Лаберин принялся суетливо заталкивать ноутбук в сумку. – Соболезную.

Он даже скорчил подобающую случаю мину, но все равно Света ни на секунду не поверила в его сочувствие. В конце концов, кто ему Антон? Не родственник, не друг и даже не приятель. Так, рядовой посетитель лекций, отличающийся от покинувших аудиторию только тем, что вышел не в дверь, а в окно. Будто уловив ее настроение, Лаберин пробормотал:

– Послушайте, э-э-э-э-э… Светлана… ваш брат был очень интересным молодым человеком. Сам осваивал осознанные сновидения, начал задолго до того, как нашел меня в Интернете, и, надо сказать, добился весьма больших успехов. Причем занимался не просто практикой ради практики, как многие делают, а действительно пытался использовать научный подход. Даже выдвигал любопытные теории про упомянутых мной сектантов… Впрочем, простите, у вас, кажется, ко мне дело?

– Я хотела спросить по поводу того, что сны могут быть опасными, и вы сами об этом сказали… Антон вел дневники… кстати, по вашему совету вел, и записывал туда все свои переживания… ну, которые испытывал во сне. И последние дневники… знаете, мне от них не по себе. Во сне Антона кто-то преследовал, а он все не мог от этого избавиться. То есть он все писал, что не может найти выход, и, вообще, ему, кажется, тоже было страшно…

Цель своего визита Света объясняла долго и путано. Лаберин ободряюще кивал, то и дело поглаживая холеный подбородок. Аристократическое лицо его выражало плохо скрываемый скептицизм. Заметив это, Света прервала свой неловкий рассказ и закончила глупее некуда:

– Вот.

Захотелось заплакать. От неверия этого седовласого дядьки, от его наигранного сочувствия, но больше всего от постыдной жалости к себе. Вновь вернулся пакостный голосок. «Ох, дявайте пазяеем бедьнюю девоцькю! – юродствовал он. – Девоцьке так пьехо! Девоцька стъядает! А ее братику хорошо, он в могилке лежит, червей кормит! Вообще не парится! Слышишь, глупая ты курица? Он кормит червей и крыс, и ему хорошо!»

– Червей и крыс… – вкрадчиво протянул Лаберин, протягивая ей пластиковый стаканчик.

– Что?! – Света округлила глаза, испуганно отпрянула.

– Я говорю, это «Архыз». Без газа. Попейте, Светлана, – Степан Михайлович озадаченно поглядел на стакан с минералкой. – Вы побледнели очень, я за вас переживаю. Присесть не хотите?